— Да расслабься, па, я пошутил. — Он снова поворачивается ко мне и подмигивает, заставляя мою челюсть опуститься ещё ниже. — Увидимся, красотка.

Провожаю его растерянным взглядом, пока в голове кое-что не щёлкает.

Отец?

Перевожу обескураженный взгляд на Демьяна.

— Не знала, что у тебя есть сын…

Читай на Книгоед.нет

Утверждение звучит с намёком на упрёк, но в этом виноват исключительно Егор: как он мог забыть обо мне?

— Ты не спрашивала, есть ли у меня дети, а удобного случая рассказать тебе о Марке как-то не представилось. — Он устало потёр переносицу, будто двадцать четыре часа отпахал у монитора компьютера, и чуть двинулся в мою сторону. — Ты что-то хотела сказать мне?

Сосредотачиваю внимание на Демьяне и с ужасом осознаю, что не могу контролировать поток жалости к нему, который сейчас бурлил внутри. Передо мной стоял взрослый самодостаточный мужчина, который в этой жизни добился всего того, чего хотел — ну или, по крайней мере, большую часть; из рассказов папы знаю, что он построил дом; увидев Марка, поняла, что и сына он тоже вырастил. Не сомневаюсь, что и дерево он посадил, и скорее всего не одно, и всё же на его лице лежала тёмная печать горечи, потому что рядом не было женщины, которая разделила бы с ним всё то, через что он прошёл, а Демьян наверняка повидал немало. Мне хотелось его как-то утешить или чем-то помочь, вот только я понятия не имела, как это сделать; единственное, что пришло в голову — это подойти и обнять.

Что я и сделала, добавив к этому ещё и поцелуй в щёку — вполне целомудренно, по-дружески, и в то же время доверительно-интимно, но без пошлости. Именно та комбинация, которая должна была ему показать, что он важен мне как любой из членов моей семьи.

Он ведь уже большой мальчик, должен верно истолковать моё поведение.

И Демьян не обманывает мои ожидания: вздыхает и прижимает меня к себе, по-отечески чмокнув в макушку.

— Очень жаль, что мы не встретились на месяц раньше, — смеётся он. — Скорее всего, сейчас ты бы уже перевозила свои вещи ко мне и готовилась к свадьбе.

С нервным смешком и испытывая неловкость, отстраняюсь от Стрельцова, краснея до корней волос, и сцепляю руки в замок за спиной, чтобы не дай Бог не отчебучить чего-нибудь ещё.

— Увы, я уже перевожу свои вещи к другому, — отшучиваюсь, безбожно обманывая, потому что где-то очень глубоко внутри какая-то туманная часть меня тоже искренне жалеет, что не встретила Демьяна немного раньше. — Но я буду искренне надеяться, что тебе попадётся хорошая девушка, с которой ты сможешь создать семью.

— Спасибо, — от души благодарит он.

Скрываюсь из его кабинета раньше, чем он сам предложит это сделать, потому что и так уже задержалась дольше положенного, и Валерий Борисович меня за это по голове не погладит.

В моём отделе сегодня царит небывалое оживление — будто с завтрашнего дня отменяют принятие в гражданство, не иначе, раз столько народу пришло. У меня с трудом получилось протиснуться через весь этот разнонациональный кошмар, который, принимая меня за нахалку, пытающуюся пролезть без очереди, разразился возмущённым шипением.

Весь вечер я старательно отвечала на запросы из СИЗО и исправительных колоний и печатала проверки на дела, радуясь тому, что могу отвлечься от невесёлых размышлений, но стоило рабочему дню подойти к концу, как печаль снова начала грызть мою душу. Включать телефон и тем паче звонить Егору мне не хотелось, да и выяснять отношения, не видя его лица — та ещё перспектива, так что я просто выхожу на свежий воздух и пытаюсь привести голову в порядок. На остановке торможу, пытаясь вспомнить, на чём доехать до дома, и замечаю красавицу Хёндай; на корню пресекаю завистливую мысль о том, что кому-то повезёт ехать в комфортабельном тёплом салоне, не толкаясь и не боясь за оттоптанные ноги. И пока я об этом думаю, в машине с двух сторон открываются двери, выпуская из нутра… Лёшу и Костю. Торможу всего мгновение, но этого хватает, чтобы речевой аппарат переклинило намертво: зачем они здесь? Просто мимо проезжали, или с Егором что-то…

— В чём дело? — с беспокойством спрашиваю подошедшего первым Костю.

Они с Лёшей лукаво переглядываются, и на их лицах расцветают предвкушающие ухмылки.

— Вообще-то, нам нужна твоя помощь.

Непроизвольно делаю пару шагов назад, на что парни, не сговариваясь, закатывают глаза: они, конечно, друзья Корсакова, но я совершенно их не знаю. Мало ли куда они собираются меня увезти!

— Эээ… какая ещё помощь?

— Ну, точнее, не нам, а Ёжику, — поправляет друга Лёша.

— Ежику? — хмурюсь я. Не знала, что у Егора есть кличка… — С Егором что-то случилось?

— Да, — кивает Костя, но видимо тушуется от паники, проснувшейся на моём лице, поэтому поправляется: — Нет. Не совсем. Но тебе придётся поехать с нами.

— Мы не кусаемся, — улыбается Лёша во всю свою волчью пасть. — Сильно.

Нервно сглатываю, колеблясь: вдруг с Егором правда что-то случилось, а я тут топчусь на месте от нерешительности…

— Хорошо, — киваю наконец. — Куда мы едем?

Парни подводят меня к машине Лёши — судя по тому, что тот по-хозяйски потянулся к водительской дверце — и Костя гостеприимно распахивает передо мной заднюю дверь.