— Ты жалеешь о том, что произошло, да? — тревожно спрашиваю я.

Он смотрит на меня с диким страстным огнём в глазах:

— Нет, Катя. Я жуткий эгоист и жалею только о том, что ты не моя.

Я закусываю губу и вжимаюсь в него. Диван узкий, нам тесно, но хорошо до безумия.

— Я твоя… — тихо шепчу я ему в шею и целую чуть влажную кожу.

Он такой благодаря мне, — проносится в голове потрясающая мысль.

— Ох, как бы я этого хотел. Я не хочу расставаться с тобой…

— Я хочу этого ещё меньше…

Дмитрий нежно целует мою макушку и неожиданно спрашивает, заставляя меня гореть от стыда:

— Катя, как давно у тебя не было мужчины?

Он понял. Он с самого начала понял мою неопытность, когда замер надо мной, когда я с болью приняла его вторжение. Как бы он отреагировал, если бы я сразу сказала, что мой сексуальный опыт оборвался в семнадцать лет, едва успев начаться. Стал бы он желать меня с тем же нетерпением, что я видела в его глазах совсем недавно? Внезапно меня осеняет — ему не понравилось то, что я делала. Совершенно не представляя как вести себя во время секса с мужчиной, мои движения были чисто инстинктивными, возможно совершенно не такими, как он ожидал.

— Почему ты спрашиваешь? — дрожащим голосом произношу я.

— У тебя не было мужчины после того паршивого выродка? — продолжает расспрашивать Дмитрий, игнорируя моё смущение.

Допрос с пристрастием. Смысл скрывать свою неопытность перед человеком, который раньше меня почувствовал, что может причинить мне боль?

— Да, — тихо отвечаю я. — Олег напрочь отбил у меня охоту связываться с мужчинами…

Дмитрий сжимает меня крепче, шумно вдыхая запах моих волос и сипит:

— Ох, Катя… Мне хочется убить его.

Я начинаю дрожать.

— Прости, если я делала что-то не так…

— Не так? Не говори ерунды, — нетерпеливо фыркает Дима и нежно целует меня. — Ты невероятно чувственная и сексуальная девушка, поняла?

Я тихонько киваю, глядя в его сверкающие глаза.

— Если ты все это время не была с мужчиной, о контрацепции соответственно и речи быть не может?

— О боже! — я подскакиваю как ошпаренная. Не было ни мгновения, когда в моём тлеющем страстью мозгу пронеслась хоть единственная мысль о предохранении.

Внезапно сильная рука сгребает меня к себе в объятия, заставляя забыться. Он шепчет мне в шею, проводя по ней губами:

— Я должен был сам обо всем позаботиться, но совсем потерял голову. — Затем добавляет шутливо: — После твоих яростных нападений на мою честь, думать о чём-то я оказался не в силах.

Я покраснела, когда вспомнила, как разорвала его рубашку, как толкала его могучее тело на себя, кусала его.

— Честно говоря я тоже… Но я что-нибудь придумаю… — шепчу я. — Наверняка в наше время в аптеках продается всё что угодно.

— Ты должна будешь сразу мне сказать, как только предпримешь меры, договорились?

— Хорошо…

— Ты дрожишь… — шепчет он, крепче прижимая меня к своему горячему телу.

— Здесь не очень-то жарко, а я вся взмокла.

Дмитрий улыбается и нехотя садится. Я заворожено наблюдаю за игрой мышц на его спине, когда он наспех надевает брюки, и с удивлением понимаю, что даже не помню, как он их снял. Оглядываю разбросанные на полу вещи, но вставать за ними совершенно не хочу. Как заворожённая, я наблюдаю за его грациозными движениями и не могу поверить в происходящее.

На диван падают мои вещи, заставив меня оторвать взгляд от блестящей кожи на его груди.

— Нам нужно выбираться отсюда, — говорит Дмитрий с довольной улыбкой. — Я не хочу, чтобы тебя дважды уволили по моей вине.

Позже, когда мы приводим кабинет и себя в порядок, выходим на парковку. Я вдруг ощущаю себя невероятно плохо.

— Я подвезу тебя, — коротко бросает он.

— Я бы хотела остаться одна, — без обиняков признаюсь я.

Дмитрий останавливается с сигнализацией в руках и внимательно оглядывает моё лицо.

— Не надо, Катя, — тихо просит он. — Сейчас уже слишком поздно для этого.

Удивляюсь, насколько точно он понимает мои переживания. Но уступать не хочу, я должна обдумать, как быть дальше с моей лже-дружбой со Светой, а в его присутствии думать совершенно невозможно.

— Нам нужно поговорить, — настаивает Дима. — Иначе ты наделаешь глупостей. Поэтому сядь в машину и не упрямься!

— Это моя жизнь и мои глупости!

— То, что произошло, касается и меня тоже. Садись! В конце концов, уже поздно для прогулок по городу в одиночестве!