А возможно, там скрывается и нечто пострашнее обезумевших обитателей и могущественных тёмных заклинаний…

Рейме так толком и не понял, что за ценнейший артефакт Вендрик отнял у Повелителя Гигантов. Перевозка этого предмета производилась в обстановке строжайшей секретности, за разглашение информации король приказал казнить на месте любого, независимо от статуса и звания. Вельстадт, конечно, знал больше: именно он помогал королю доставить громоздкий и тяжёлый трофей на борт корабля. Но обязательство не разглашать тайну распространялось на лучшего друга и со-командира гарнизона стражи точно так же, как и на любого другого непосвященного. Вельстадт только сказал, что это сокровище, возможно, — единственное спасение для человеческого рода, для Пламени и для Вендрика.

Рейме удовлетворился таким объяснением. И намеренно обошёл вниманием слово «возможно».

Несмотря на ранний час, архимаг уже работал в кабинете, примыкающем к спальне. Рейме постучал в дверь — всё же это был не «служебный» кабинет придворного мага, а скорее его личные покои, — дождался недовольного отрывистого «Кто там ещё?» и просто вошёл. Отвечать было уже не обязательно.

— Вот это да, — удивился Алдия, откладывая перо и поднимая взгляд на вошедшего. — Ты что, от меня бессонницей заразился?

— Вроде того, — Рейме уселся напротив хозяина кабинета на жёсткий неудобный стул и закинул ногу на ногу. — Изыскательским безумием я от тебя заразился. Вчера до ночи просидел в библиотеке. Нашёл много интересного.

— Рассказывай, — Алдия подался вперёд, в глазах его, обведённых тёмными кругами вечной усталости и недосыпа, загорелись огоньки неутолимого любопытства.

Рейме кивнул и пододвинул стул поближе к столу.

Естественно, это не произносилось вслух, но оба они уже давно молча пришли к согласию, что являются заговорщиками. Их заговор против королевы состоял в попытках раскрыть заговор, который, как они полагали, Нашандра плела против короля и королевства. У них не было доказательств — лишь смутные предчувствия; а поскольку они оба могли сказать, что в теперешние ужасные времена прожили так долго лишь благодаря предчувствию, чутью — они не могли отмахнуться от своих подозрений.

Они оба были почти уверены, что Нашандра опасна для Вендрика; оба не могли объяснить, что заставляет их так думать; и оба больше всего на свете боялись двух вещей — оказаться правыми и неправыми.

Потому что в первом случае, не имея ни доказательств, ни возможности предотвратить беду, они вряд ли смогут защитить Вендрика, а во втором — попытавшись предпринять какие-то шаги в защиту короля, они рискуют навсегда лишиться его доверия — и при самом благополучном исходе отправиться в изгнание, а в наихудшем — лишиться жизни (в случае Алдии) или свободы (в случае немёртвого капитана). И оба исхода означали одно: тогда король уж точно останется без защиты.

Нет, Вельстадту они оба доверяли в достаточной степени: второй капитан был вполне способен защитить их повелителя от любой явной угрозы. Но что если основная опасность всё же кроется в таких материях, о которых несгибаемый вояка и хитроумный бывший клирик и представления не имеет?..

Понизив голос до едва слышного шёпота, Рейме рассказал Алдии о своих вчерашних находках. Архимаг слушал, хмурясь и постукивая пальцами по столешнице.

— Связь, связь, связь, — пробормотал он, когда капитан остановился перевести дух. — Связи я не вижу, Рейме. Я её чувствую, но, — он с досадой потёр глаза и откинулся на спинку кресла, — я её не вижу! А с этим ворохом предположений к королю не сунешься. Вот ты бы поверил, если бы кто-то заявился к тебе и начал нести подобный бред о твоей любимой женщине?..

— Не знаю, — Рейме невесело улыбнулся. — У меня никогда не было любимых женщин. Но предполагаю, что ты прав. Смутных подозрений тут точно не хватило бы. А вот рассердился бы я всерьёз, это уж точно. Но я ведь ещё не всё тебе рассказал. Самое интересное произошло потом, ночью. Во сне, — и он сделал многозначительную паузу, остро глянув на архимага.

Алдия застыл. Рейме едва заметно кивнул — он понимал, что для Алдии значит происходящее во сне — и приходящее из снов в явь.

— Вижу, ты уже догадываешься, — Рейме снова понизил голос и начал пересказывать содержание своего кошмара… И вдруг замер, выпрямился и всем телом медленно повернулся к окну.

Сквозь витражное стекло в кабинет настойчиво рвался тревожный звук, тягучими волнами заполнял комнату, как густая жертвенная кровь наполняет чашу на алтаре. Алдия задохнулся и расширившимися от ужаса глазами уставился в лицо капитана — и увидел там отражение того же самого — жуткого понимания.

Колокол. На башне, откуда дозорные день и ночь наблюдают за морем.

Вылетев в коридор, архимаг и капитан едва не захлебнулись этим надрывным звуком — низкий вибрирующий стон колокола тяжело, как расплавленный металл, растекался по коридорам замка, размётывая в щепки, размывая и унося прочь мир, спокойствие и процветание Дранглика.

По коридору бежал стражник без шлема и оружия, с белым как мел лицом и раскрытым в беззвучном крике ртом. Увидев Алдию и Рейме, солдат резко остановился, задыхаясь и едва не согнувшись пополам. Говорить внятно он пока не мог, но по движениям его дёргающихся губ без труда угадывалось одно слово.

Ги…ган…ты.

Рука Рейме непроизвольно потянулась к рукояти меча.

Гиганты помнят всё. Они не простят нанесённого оскорбления.

Они пришли, чтобы вернуть украденное.