Шаналотта содрогнулась.

— Отдавать Пламени души убитых… — прошептала она.

— Души чудовищ, демонов, людей и богов, — жёстко сказал Навлаан. — Ради великой цели — не позволить Первородному Пламени угаснуть. Не впустить в мир Тьму и не отдать ей души всех людей. Всех без исключения! Вы бы отказались?

— Я… не знаю, — Шаналотта растерянно посмотрела на чернокнижника. — Я не думала об этом.

— Подумайте. Возможно, уже в ближайшее время вам придётся принять решение… На чьей вы стороне.

После этого и до самого окончания трапезы не было произнесено ни слова. Шаналотта с трудом заставила себя хотя бы чуть-чуть поесть — и, пробормотав извинения, покинула столовую. Быстрым шагом, то и дело переходя на бег, она спешила в крыло цитадели, где находились покои Алдии… И чем ближе она подходила, тем сильнее тревога стискивала грудь.

Холодно… Она чувствовала холод. И хотя ей было жарко от быстрой ходьбы, холод сковывал движения, мешая идти. Чем ближе, тем холоднее… Чем ближе, тем медленнее шаг.

Внутри заворочался, расправляя затёкшие крылья, дракон.

«Не приближайся к нему. Это опасно».

Шаналотта положила руку на резную ручку двери.

— Алдия…

— Оставь меня. Уходи… Прошу. Не сейчас, — донёсся сквозь толстые дубовые створки глухой голос. Шаналотта застыла, вслушиваясь. В спальне было тихо. Ни разговоров, ни звука шагов. Но девушка отчётливо ощущала за дверями чьё-то чужое присутствие. И почему голос Алдии словно бы… двоился?..

Рейме. Давно.

Капитан королевских мечников уже почти забыл, какие чувства охватили его в тот момент, когда он заметил на груди Метку Проклятия. Это было так давно, что сейчас Рейме помнил только крики ярости, бурые мазки на стенах — и вроде бы потом он несколько дней шипел от боли, натягивая перчатки. А может, это и не воспоминания вовсе. Рейме понимал, что его реакция наверняка была такой — и легко мог заменить память воображением.

Впрочем, сейчас он думал о Проклятии скорее как о благословении — как иначе он смог бы прожить столько лет, давно перешагнув за пределы среднего срока человеческой жизни, но всё ещё оставаясь молодым и полным сил, как тогда? Им с Вельстадтом крепко досталось по пути в Дранглик. Впрочем, хитроумный клирик и на родине — в священном городе Шульва — чудом не лишился жизни. А ведь тогда он ещё не был нежитью… Проклятие настигло его в дороге, когда он покидал город, из священного прекратившийся в проклятый, тонущий в отраве, криках ужаса и мёртвых телах.

Шульва зародилась как святилище, которое возвели над спящим Древним Драконом, а позднее разрослась в огромный величественный город, жители которого поклонялись Дракону как божеству, дарующему благословение их домам, и даже не представляли, насколько они близки к истине. Почти никто в Шульве, за исключением королевской четы и нескольких десятков посвящённых, ставших ядром культа поклонения Дракону, не знал о том, что в недрах земли под городом находится огромный резервуар с ядом. В незапамятные времена дракон, которого служители святилища, не знающие его настоящего имени, нарекли Сином, зачем-то спустился под землю и, наглотавшись ядовитых испарений, впал в некое подобие сна или беспамятства. Впрочем, это были лишь предположения; по другой версии, которая гораздо больше нравилась Рейме, дракон по собственной воле пожертвовал собой, чтобы не позволить яду разлиться по поверхности.

Но как бы там ни было, а дракон своим телом впитывал поднимающиеся снизу потоки и пары яда — и спал уже много веков. Король Шульвы, Редег, приказал охранять убежище дракона днём и ночью, а Элана, королева, со своими прислужницами днём и ночью пели для дракона странные колыбельные на мёртвом языке, оберегая сон несчастного древнего существа.

Но Древние Драконы всегда очень интересовали людей — и люди искали их, зачастую отнюдь не с благородными намерениями. Так, однажды в Шульву явился отряд рыцарей Крови Дракона — представителей культа, поклонявшегося Древним Драконам, но увы, не таким мирным и почтительным образом, как жители Священного города. Рыцарям нужна была драконья кровь, в которой, как они полагали, сокрыта величайшая сила.

Однажды под покровом ночи отряд рыцарей ворвался в Святилище дракона и без особого труда перебил стражников — к величайшему стыду Вельстадта, который уже тогда был капитаном стражи и тренировал солдат, но в тот день на посту стоял не он. Сир Йорг, предводитель рыцарей, спустился в Убежище дракона и недолго думая проткнул спящего Сина копьём.

Результат, как несложно догадаться, оказался катастрофическим. Накопленный в теле Сина яд вырвался наружу. Йорг и его рыцари мгновенно погибли. Дракон проснулся и принялся метаться по пещере, пытаясь избавиться от пронзившего шею копья. Потоки яда из-под земли беспрепятственно устремились вверх…

Горожане, не успев даже понять, что происходит, вдыхали ядовитые испарения и гибли тысячами. Те, кто находился на верхних ярусах города, поняв, что происходит что-то ужасное, спасались бегством, и кому-то повезло покинуть Шульву живым.

А Элана всё это время оставалась внизу, в Убежище.

Редег, не обращая внимания на взывающих к его благоразумию приближённых, бросился в святилище. Вельстадт и отряд личной стражи короля следовали за ним. Они, как смогли, обмотали лица тряпками, чтобы защититься от яда, хотя прекрасно понимали, что это их не спасёт — и все они идут на верную смерть.