«Хм, а что может случиться, если Валай рядом?» — зло съязвила про себя Юлиана. Почувствовав ее взгляд, супруга Анхе поджала губы и отвела глаза.

— Простите, мы съели немытые ягоды, и у меня прихватило живот. Да так сильно, что Лоска перепугалась…

Лгала Юлиана складно, но вряд ли Карава, всю жизнь евшая немытые ягоды грязными руками, поверила. Однако чувствуя угрызения совести, родные Лоски предпочли не задавать лишних вопросов, чтобы не бередить раны дочери.

Радуясь, что дело обошлось без слез и обмороков, хозяйка заботливо напоила их травяно-ягодным отваром, предложила поесть, а потом отпустила, пожелав крепкого сна.

— Лоска, я не понимаю, как они могли так поступить с тобой? — шепотом спросила Юлиана, когда зашли в комнату. Причину она и вправду не понимала, но еще хотела напомнить девочке, кто виноват в их злоключениях. Задавая вопрос, чувствовала себя мерзко, но куда там до доброты, если от домашней умницы, ранее всецело доверяющей родным, зависит жизнь.

Задумка удалась: едва сдерживая слезы обиды, Лоска убежала к себе.

К тому времени, кода Анка оказалась одна, боль почти прошла. Осмотрев низ живота, она радостно заметила, что метка сильно побледнела и стала почти незаметной. Это утешало, но и наводило на нехорошие подозрения.

«Не по этой ли причине тот мерзавец остановился?! Скорее всего. Но если так, как в темноте заметил ее? — недоумевала. — И как клеймо появилась на мне? Дело нечисто. Неужели колдовство?»

От огорчения хотелось выть.

«Какая-то дурная ведьма или ведьмак перенес сюда, наложил клеймо, еще и лицо обезобразил! Да что ж такое? Кто дал право! — негодовала Юлиана. — Нашли рабыню с клеймом. Не дамся!

Теперь она прониклась пониманием, почему в Лату не любят ведьм.

— Лично бы спалила за такие проделки! — угрожающе прошипела, и тут же острый спазм скрутил нутро.

— Дрянь! — прошипела Анка, и мучительный спазм повторился. Судя по всему, контакт с начальством был установлен, однако ни возмутиться, ни узнать «кабальных» условий было невозможно, потому оставалось только смириться с незавидным положением и ждать.

От переживаний, что Лоска обмолвится хоть словом, что из-за ненадобности семья Анхе отдаст ее на растерзание, что их заподозрят, и на нее свалят вину, Юлиана разболелась. Особенно страшно стало, когда у родных Лоски появились первые сомнения, крепшие с каждым днем, что не появлялся Валай.

— Лосонька, ты его не видела? — внимательно оглядывая дочь, спрашивал Анхе.

— Нет, папа, — опустив глаза, тихим голосом мямлила она.

— А ты, Ана?

— Молитвами Давлы разминулись наши пути, — кротко отвечала Юлиана.

Староста не верил. Долго проницательно смотрел на них, сверля взглядом, а потом, тяжко вздохнув, ушел, чтобы вскоре вернуться и повторить допрос.

Еще несколько дней Анка и Лоска вздрагивали при каждом шорохе, но уже скоро вздохнули с облегчением. Почувствовавший подвох Анхе пустил слух, что Валай поехал в город, продать редкую шкуру того самого оборотня, что напугал Вехских. Люд погалдел, поохал, что охотник не показал им чудо-шкуру, не утолил любопытства, и успокоился. Можно даже сказать, вздохнул с облегчением, ведь силач уехал, но не переметнулся к Вехским. Но Анхе чуял подвох и не отставал от дочери и гостьи:

— Где он?!

— Папенька, откуда же нам знать! — с недоуменным видом отвечала Лоска. — Если волнуешься, сходи к нему, вдруг записку оставил?

— Дерзости набралась?! — вскипал мужчина, багровея лицом.

— Нет, папенька, малолетство внезапно прошло, возмужать пришлось.

— Неблагодарная.

— Благодарная, папенька, за заботу, доброту и за жениха… — не успела договорить, щеку обожгла пощечина.

— Замолчи! Тебе бы не пришлось выбирать! Думаешь, легко, со спокойным сердцем?

— Нет. Но с положением тяжелее расстаться.

— Прочь с глаз, пока не высек! — громко топая каблуками сапог, Анхе выбежал из комнаты. Укор дочери попал в сердце.

Позже вечером пожаловала мать.

— Лосонька, не смей перечить отцу. Тяжко ему. Сама знаешь, Кавальт зуб точит. Дай слабину, выживут. Пойди, извинись перед ним.

— Понимаю, мама, — соглашалась дочь. — Но, если я понимаю его, пусть и он поймет меня.

Все это разворачивалось на глазах Анки, которая боялась, что в итоге крайней окажется именно она. Из-за этого ужасно нервничала и худела на глазах, вызывая недоуменные взгляды радушных хозяев.

Понимала ли Лоска ее состояние? Да, оттого и завела речь:

— Нельзя тебе оставаться. Если Валай через полнолуние не появится, поднимется шум. Потому, когда поедем на ярмарку, ты сбежишь.

Анка обреченно кивнула.

— Не переживай, я письмо для тетушки Тапы напишу. Она не родня, но знакомая. Склочная, но не злая. Немного ее потерпишь, потом лучше место найдешь. Я тебе еще немного монет дам, у меня есть. И платье красивое сошью, чтобы устроиться в хороший дом. Но сюда не возвращайся. Долго не возвращайся, пока все не утихнет.