Шрифт:
К обеду, когда вошли в городские стены Брефа, быстро отыскали постоялый двор, и как только Ана подошла к дверям комнаты, прошипел:
— Завтра уйдешь!
Она, не ответив, захлопнула дверь перед его носом.
Такое проявление гордости задевало Сара. Он ждал, когда она признается, что не может идти, что устала, покажет слабость и зависимость, но Ана как язык проглотила. Утром, увидев утомленное состояние и мутные глаза, понял: ей нездоровится. Хотел бы помочь, но она должна была сама об этом попросить, не иначе. Потому что любая жалость будет рассмотрена хозяином Аны, как еще одна его слабость, а после показательной мести тетушке и Аоле, он не собирался ни отступать, ни сдаваться.
Попытка напугать Ану и предупредить, что она останется одна, больная в чужом городе, было не чем иным, как грубым намеком, что ей следует попросить о снисхождении, но она даже не стала разговаривать.
— Теперь я вижу, что она упряма, — согласилась тетушка, когда вернулся в свою комнату. — Что будешь делать?
Сар раздраженно швырнул стеганный короткий плащ на стул.
— Она уйдет, — сел на пол и принялся стягивать сапоги. Ему было жарко, но привлекать внимание не по погоде легкой одеждой не стоило. — Если нужна помощь, пусть просит. Я предлагать не буду!
— Она тебя так сильно задела?
— Я и так сделал для нее много! Она решила, что я легкая добыча и начала затягивать петлю на моей шее, потому что я сделал ошибку. Надеялся, что смогу успокоиться, совладать с собой, но вышло не так. Она мне снится. Я думал, это магия.
Сар не в силах был признаться, что вместо того, чтобы спешить к ним, провел целую ночь с Аной. Стыд грыз изнутри, но тогда он не смог отказаться от искушения. И теперь соблазн, которого вкусил, стал еще заманчивее, желаннее.
— Для этого она пришла? Или поглумиться?
— Кто нанял ее, решил поглумиться надо мной, вами! — Сар вспомнил появление козы и зарычал от ярости. — Но сама Ана не злая, хотя и странная.
— И что будешь делать?
— Бежать нет смысла. Только упорствовать и искать другую.
— А откуда Ана?
— Одна ведьма сказала, что она иномирянка.
— Нет! — завертела головой ошарашенная Оули. — Разорвать границы миров смогла бы только могущественная ведьма! Кроме того для перемещения требуются камни ценой в состояние! И при обряде они превращаются в пепел! Даже… — язык не повернулся назвать главу матерью, — глава Алого Дома не смогла бы перенести: не хватило бы знаний!
— Я влип? — он горько усмехнулся, разглядывая испуганную тетушку.
— Да, Сар, — обреченно ответила она.
— А как могущественная ведьма может быть неизвестной?
— Если сильна и не нуждается в силе рода или не тщеславна, вполне может быть одиночкой.
— Тогда остается только один путь — не замечать Ану.
— Кроме нее будут и другие уловки. Не понимаю, почему выбрали долгий пусть с Аной. Тому, кто охотится за тобой, проще было бы сразу начать с нас с Аолой. Меньше хлопот… Это больше похоже на игру! — осенило Оули.
— Именно. Но ради чего столь дорогая и хлопотная игра?
— Кому ты мог так досадить?
— Если бы знал!
Глава 11
Анка приглушенно всхлипывала под одеялом.
«Было бы из-за кого! — беззлобно ворчала Талаза. — Чем лить слезы, оденься и спустись в трапезную».
«Не хочу, голова болит».
«Живо!» — вышла из себя ведьма.
Не желая ссориться с единственной помощницей, Юлиана через силу встала, небрежно надела голубое платье, посоветованное невидимой собеседницей, и спустилась в зал.
Каменную стену трапезной украшала большая красочная фреска с изображением стола, ломившегося от еды. Лепешки, овощи и фрукты, чаши, наполненные вином, запеченная птица, с отломанной ножкой… — нарисованы столь мастерски, что любой голодный путник, узрев все это изобилие, должен был поддаться искушению и остаться, несмотря на высокие цены. Хозяин брал дорого, но путешественники готовы были платить за тишину и уют.
«Конечно, не привезет же он свою «невесту» в дурное место! Ненаглядной достаточно нюхнуть несвежей пиши, и все — смертельный номер! — брюзжала Анка, ревнуя к болезненной Аоле. — Это только я для него — баба-терминатор, таскающаяся за ним пешком по городам и весям!»
Поймала сновавшую между редкими посетителями хозяйскую дочку и попросила принести в комнату сладких булочек и целебного отвара. Отчиталась ведьме, что в зале ничего интересного нет, и повернула обратно.
Поднимаясь по лестнице, краем уха услышала, как в зале что-то разбилось, но, равнодушная ко всему, даже не обернулась.
В небольшой скромной комнате было тихо и одиноко.
«А они вместе, и им весело…» — подавленная Анка, сдерживая слезы, расстегивала на лифе ряд мелких пуговиц, когда раздался стук. Наспех застегнув верхнюю, открыла дверь.