— Только не колдуй, — успела прошептать я, и отдалась подхватившему меня вихрю…

Разбудил меня ласковый поцелуй:

— Просыпайся, любимая!

— Зачем? — сонно пробормотала я, поворачиваясь на другой бок и укрываясь с головой одеялом.

— Мне на работу пора, а тебе — на учёбу.

— На какую ещё учёбу? — начала, было, я… и резко подскочив, села в кровати, едва не врезавшись в склонившегося ко мне Стэнна. От взаимного сотрясения мозга нас спасла только его хорошая реакция: он успел отшатнуться.

— Селена, — рассмеялся любимый. — Ты, всё-таки, решила меня убить?

— Убьёшь тебя, как же, — хмыкнула я. — Скачешь, как кузнечик.

И снова легла, натянув одеяло до подбородка.

— Вставай, засоня! — одеяло начало сползать, и мне пришлось схватить его обеими руками.

— Стэнн! Оставь одеяло в покое! Я же сказала, что не буду учиться в вашей Тайной Школе. Зачем ты меня разбудил?

Стэнн перестал улыбаться:

— Я думал, мы вчера всё выяснили.

Я отвела глаза:

— Вчера мы выяснили только наши взаимоотношения, а не причины, по которым я не хочу у вас учиться.

— И каковы же причины? — любимый уселся на кровать рядом со мной, всем своим видом демонстрируя внимание. Я раздражённо поморщилась, приподнявшись на локтях:

— Вот только не надо такие рожи корчить, ладно? Если ты считаешь, что я дурью маюсь, так сразу и скажи.

Стэнн посерьёзнел:

— Я так не считаю. Но мне действительно хотелось бы знать, что тебя пугает в нашей работе.

Я села, закутавшись в одеяло, помолчала, закусив губу, собираясь с мыслями. Потом посмотрела прямо в глаза Главному Начальнику: что ж, он имеет право знать, почему я не хочу работать с ним в одной организации:

— Видишь ли… Работа в полиции — это, в первую очередь, дисциплина и подчинение приказам. А я не выношу, когда мной командуют, понимаешь? Я ведь с тобой и разругалась именно из-за этого: мне не понравилось, что ты смотрел на ситуацию только как начальник, а не как любящий мужчина. Но ведь ты и есть начальник, и командовать — это твоя обязанность. А я как представлю, что ты начнёшь мне приказы отдавать, а я должна буду им подчиняться, даже если они мне не по нраву… Как с экзаменом получилось. Пришёл, скомандовал, меня не спросил, хочу ли я этого, нужно ли это мне сейчас… Я сдержалась, не стала возмущаться при родителях и Нэйтасе, но уже тогда на тебя разозлилась. А что за жизнь у нас будет, если я после каждого твоего приказа буду злиться и разборки дома устраивать? Нет уж, увольте, я сюда не за этим приехала. И ещё. Я никогда не умела работать «от звонка до звонка». Каждое утро рано вставать, бежать на работу, сидеть в душном кабинете, света белого не видя… Я через месяц взвою от такой жизни. Я ведь поэтому и с работы ушла, и студию свою открыла, чтобы быть себе хозяйкой, чтобы никто не смел указывать, что, когда и как мне надо делать. Это не значит, конечно, что я всегда делаю только то, что хочу. Меня можно попросить, уговорить, мне можно объяснить… Но мне нельзя приказать, понимаешь? И зачем вам такой полицейский? Нервы себе мотать? Сам подумай, каково тебе будет держать в подчинённых строптивую жену. Да мы с тобой через год разбежимся, устав лаяться из-за работы. А мне бы этого не хотелось. Ты мне очень дорог, Стэнн, понимаешь?

Я замолчала, глядя на Начальника, слушавшего меня, уткнувшись взглядом в пол. Поняв, что я закончила свою речь, Стэнн, наконец, поднял голову, и я увидела, что в его глазах плещутся смешинки. Улыбнувшись, он взял меня за руку, ласково прикоснулся губами к открытой ладони и выдохнул:

— Глупышка моя…

Ну, вот. Я же ещё и глупышка! Ну, конечно, где уж мне тягаться умом с Его Высочеством! Я сердито дёрнулась, пытаясь выдернуть руку из его пальцев, но он только сильнее сжал её и неожиданно серьёзно сказал:

— Селена, запомни: никто и никогда не может командовать Пророком. Никто! Даже Король может только попросить, но не приказать. А уж я — тем более. Потому что пророчество — очень тонкая вещь, очень непредсказуемая, приказам не подчиняющаяся. Оно может застигнуть тебя на улице, в ванной, за обедом. И поэтому тебе нет никакой необходимости каждый день ходить на работу и сидеть в душном кабинете. Скорее, наоборот: надо будет прислушиваться к окружающему миру, реагировать на все его изменения, быть в потоке энергий, а это никак не вяжется с жёсткой дисциплиной, и ты правильно её боишься. Не переживай на этот счёт, никто не будет тобой командовать. Конечно, мы будем тебя вызывать, если нам понадобится твоя помощь, твоя интуиция, но в остальном ты будешь совершенно свободна. Нам очень нужен пророк, Селена, и ты как нельзя лучше соответствуешь этой должности. Точнее, будешь соответствовать, когда выучишься. Не отказывай нам, пожалуйста. Ты нам нужна. Очень нужна. А учиться тебе необходимо. У тебя великолепный потенциал, и будет жаль, если ты его погубишь из-за своих страхов, которые, как я уже сказал, совершенно не соответствуют действительности.

Вот оно как! Значит, Пророку нельзя приказывать? Что ж… это меняет дело. Пожалуй, Стэнн и Рэвалли развеяли все мои опасения, касающиеся учёбы. И я вполне могу обучаться в Тайной Магической Школе, не опасаясь, что это приведёт к ссорам, а то и к разрыву со Стэнном, а ведь именно это мучило меня больше всего.

Я снова легла, не выпуская руку любимого из своих пальцев.

— Селена, — встревожился Стэнн. — Я тебя не убедил?

— Нууу… — протянула я. — Ты же знаешь, мне нужны более веские доказательства.

— Более веские… — начал, было, он, но тут же понял, что я имею в виду. В глазах заплясали весёлые чёртики. — Ах, тебе нужны ещё доказательства?

Одним прыжком он оказался на кровати, навис надо мной, держась на вытянутых руках, угрожающе процедил:

— Значит, слов моих тебе мало?

Я взвизгнула и попыталась спрятаться под одеяло с головой, но не смогла выдрать его из-под его ладоней.

— Ну, берегись!

Он начал медленно сгибать руки, его лицо склонялось всё ниже, приближалось ко мне… Я закрыла глаза, потянулась ему навстречу, почувствовала на своих губах его жадный поцелуй, обняла, ощутив на себе тяжесть его тела… и тут Стэнн резко сел и, тяжело дыша, сказал: