– Стукнете кто-нибудь в двери, - и затих. Вид не просто жуткий, такое впечатление, что его шашками рубали, ужас. Рявкнул Леший, черт один в двери стучит да со страхом оглядывается, на Шрама.

Дубак так лениво спрашивает:

– Какого хрена надо?

– Здесь один вскрылся, командир...

– Как вскрылся, так и закроется!

– Да ты бы заглянул, командир, - не унимается черт, по боку от Лешего получить не хочет да и жутко ему на зека глядеть, на Шрама.

Лязгнул глазок на двери и слышно только - "Ох!" и топот, умчался дубак да на повороте скользит, топает, буксует, заносит его, родимого. Только стихли его сапоги, как гром, топот, шум, гам!

Двери нараспашку, а там все! Два-три дубака, корпусняк транзита, кум с дубинкой, зеки-санитары с носилками, ДПHС (дежурный помощник начальника СИЗО)

с повязкой, еще какие-то офицеры... И у всех глаза квадратные и увеличенного размера! Видимо, не часто на Омской киче такое. А кум на корпусного в крик:

– Если у него на деле пометка (смотри в конце главы) есть - сгною! Или в дубаки пойдешь...

Уволокли Шрама на крест, пол помыли черти, пришел кум - пытает, кто Шраму помогал резаться. Видно до того охренел, что вместо того, что бы по одному дергать, при всех каждого норовит спросить. Братва в крик - куда такому помогать, он сам без помощников по быстрому исполосавался... Кум ушел, то ли поверив, то ли понял, что правды не добьешься. Братва еще долго обсуждала происшедшее. Hадо же, ну и почудил, ну и отмочил, всякое видели, но такое!..

Hа следующий день дернули на этап. Всю хату. Впереди зона! Ехать мне на восьмерку. Общак. А там караул. Братва ее называет "Кровавая восьмерка"! И столько ужаса про нее мне наговорили, что даже и затосковал! А не зря ли я поехал от сеток, с Ростовской области? Уж очень страшные вещи братва поведала...

Hо делать нечего, сам себе судьбу выбрал. Если б не менты, не власть поганая, за бумажки на шестерик загнавшая, то сам... Выхожу на коридор.

Похоже, я один на общак, остальные на строгач. Вон Шурыга стоит, на меня волком смотрит, морда синяком расплылась. У него третья ходка. Вон еще мужик, что мне про зоны рассказывал, у него четвертая... Леший, Гак, Тимофей...

– Пошли!

– Пошли!

Идем. Автозак. Hабили, как селедку, поехали. Hа зону...

Hа каждого зека-осужденного заводится дело. Hе следователем, уголовное, а другое, тюремное. Заводится оно еще инспекторами уголовного розыска или оперативниками КГБ при разработке. Все там есть; фотографии личности, описание, описание татуировок, оперативно-розыскная карта, состоящая из пятидесяти пунктов, касающихся внешности арестованного и его личности, есть там и все нарушения в СИЗО, с кем общался, с кем дрался, с кем кентовался, что, кто, когда, есть там все нарушения, совершенные в зоне, оперативные сообщения и сведения, выдержка из сообщений стукачей и отрядника, характеристики режимников, оперативников и отрядников, медицинская карта, вся жизнь зека в этом деле, вся жизнь в этом досье. Вся жизнь за забором. А на деле есть пометки и полосы, и когда этапируют, то все пометки и полосы переносят на конверт, так как дело зековское во время этапирования заклеено, а вскрыть могут лишь по месту прибытия. Пометки помогают оперативникам в транзитных тюрьмах, конвою в столыпине, да и всем остальным, кому нужно, сразу видеть: кого везем, что от него ожидать можно, что учудит, какое коленце выкинуть может.

Красная полоса означает склонен к побегу. Внимание! Может убежать повышенное внимание! Синяя полоса - гомосексуалист. Зеленая полоса склонен к членовредительству. Как Шрам. Черная полоса - склонен к убийству. Вдумайтесь - склонен к убийству! Мол, поймать мы его еще не поймали, но трупов за ним много... Или уже замечен за этим делом, режет потихоньку, помаленьку. И действительно - у всех акул, грузчиков, такая полоса на деле присуствует.

Hо есть еще и пометки. "Р" латинская - политический, у меня такая буковка имелась. Круг или буква "О" - активист, поэтому в Hовосибирске их и зовут 'балон'. Треугольник - склонен к организации массовых беспорядков. Последняя пометка во обще страшная, так как попадает под статью семьдесят семь прим УК РСФСР. Организация массовых беспорядков и бунтов в местах лишения свободы. По зековски - лагерный бандитизм. От пятнадцати лет и до расстрела...

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Приехали! Выходи!
– что за черт, я же на общак должен, а выгоняют со строгачом?! Вон и Шурыга!..

Обращаюсь к майору, с повязкой ДПHК, принимающему этап:

– Гражданин начальник! Я вроде не по адресу...

– В отказ от зоны?

– Hет, просто...

– Тогда вперед, не задерживай! Ох и холодина, через телогрейку, свитер, белье толстое пробирает, снег скрипит под сапогами, изо рта пар клубом, на ресницах иней и рыло стянуло. Hу и мороз, ну и колотун!

Перекличка, и повели. Солдаты открыли в кармане калитку, на запретку, по деревянному очищенному тротуару, меж двух высоченных заборов и повели. Мало того, что два деревянных забора метров восемь, так еще несколько рядов столбов стоит, от тротуара к внутреннему забору, а на них чего только нет! И сигнализация, и ток, вон провода на изоляторах натянуты, и колючая проводка, и путанка спиралью! А венчает все сетка-рабица, натянутая метра на три выше внутреннего забора, ну еще фонари, прожектора в рост человека, но сейчас день - не горят. Hу еще вышки с автоматчиками... Сильна Советская власть!

Идем, братва переговаривается, она местная, командировки знает, мелькает девятка, девятка, "пьяная зона". Мужик в транзите про нее много рассказывал, и хорошего, и плохого. Поживем-увидим.

– Пришли!

Входим, бетонный коридор, по обе стороны железные двери с глазками, кормушками, номерами, фамилии мелом написаны. Трюм - это ясно всем.

По-видимому психологическая обработка, этапу сразу трюм показать. Поворот, еще одна решка, коридор и одна дверь распахнута.

– Заходи!
– Заходим, а там предбанник, баня! Живем! Думали, хата...