Рот и глотку наполнял отвратительный кислый вкус недавней тошноты. Опираясь на стену, Люда осторожно поднялась и увидела перед собой огромный стол, тесно заставленный подставками с пробирками, склянками и пузырьками всех цветов и размеров. Чуть поодаль перемигивались разноцветными огоньками какие-то большие пластиковые колонки, похожие на ионизаторы воздуха: на панелях, украшавших их животы, менялись зеленые цифры.

— Тебе лучше сесть, — сказал знакомый голос. — Обнулилась червем, через полчаса запустила второго и прошла через нору. Это лихо. Присядь, там кресло.

Люда сделала несколько шагов вперед, не чувствуя ничего, кроме растерянности, разочарования и бессильного ужаса. Маленькое белое кресло действительно обнаружилось возле стола; Люда послушно опустилась в него и еле слышно промолвила:

— Мои дела плохи, да?

— Плохи, — Эльдар вышел из-за колонок, вытирая руки бумажным полотенцем. Швырнув мокрый комок бумаги в урну, он добавил: — Я бы вызвал санавиацию. В этом медвежьем углу тебе вряд ли помогут.

Несколько минут Люда всматривалась в его спокойное лицо, а затем сказала:

— Я тебе верила. Все это время я тебе верила.

Эльдар улыбнулся. Выкатил из-за стола второе кресло и тоже сел.

— Мне все верят, — сказал он. — Уж такова моя натура.

— Где мы? — спросила Люда, чувствуя, как по телу растекается медленная вязкая слабость. Эльдар взял с подставки одну из пробирок, наполненную темно-зеленой жидкостью, и сделал несколько глотков.

— В подвале той церкви, — ответил он. — Знаменский устроил тут лабораторию, а магический щит закрывает ее от излишне любопытных. Черников тут несколько недель ковырялся, но так ничего и не нашел, — Эльдар презрительно ухмыльнулся и добавил: — Не по его мозгам орешек.

«Вот почему мне снилось, что Мовсесян ведет меня именно в церковь», — устало подумала Люда. Смотреть на Эльдара не хотелось. Теперь, когда паззл сложился именно таким образом, ей больше всего хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Впрочем, она понимала, что это невозможно — было ясно, что настырная преподавательница, которая лезет туда, куда не следует, больше не покинет этого места.

— Но какой мотив..? — поинтересовалась Люда. — Я не понимаю, почему…

Эльдар одарил ее очаровательной белозубой улыбкой и придвинул к Люде маленькую чашку. На дне колыхалась прозрачная голубая жидкость. «Вот и все, — со странной отстраненностью подумала Люда. — Я выпью эту отраву, и моя история закончится».

— Ты пей, — мягко посоветовал Эльдар. — Иначе тебя прикончит обширное кровоизлияние в мозг. Где-то… — он завел глаза, прикидывая. — Где-то через четверть часа.

— А разве ты не этого добиваешься? — спросила Люда и удивилась тому, насколько слабо и беспомощно прозвучал ее голос. Эльдар отрицательно покачал головой.

— Конечно, нет. Ты нужна мне живой и здоровой.

Такой поворот не мог не удивлять. Люда послушно выпила содержимое чашки: неприятный запах белокудренника донесся до нее словно бы издалека. Эльдар удовлетворенно кивнул.

— Ну, вот. Умница. Это, конечно, редкостная дрянь, но тебе поможет.

— Я не верю, Эльдар, — негромко промолвила Люда. — Это не можешь быть ты.

Эльдар вопросительно поднял левую бровь.

— Почему?

— Ты любишь колледж, — ответила Люда. — Любишь этих ребят. Ты не стал бы делать из них подопытных крыс… А еще… — в горле запершило, но Люда все-таки закончила фразу: — Еще ты терпеть не можешь Знаменского. Ты не стал бы на него работать.

Эльдар посмотрел на нее с усталой грустью. Люда вдруг подумала, что он в самом деле мог бы стоять за всей этой историей. У Эльдара был доступ к белокудреннику, были прекрасно организованные лаборатории в оранжерее и в подвале церкви, он ненавидел Черникова и почти сразу подселил ему червя… А когда понадобилось снять точные результаты эксперимента, он притащил сюда чуть ли не весь институт Знаменского. Стал бы великий интриган идти ему навстречу, если бы Эльдар не работал на него?

— Почему я? — спросила Люда. — Я же не маг, а обычный человек. Чего ты хотел? Проверить работу червя на людях?

Эльдар тихо рассмеялся, и Люда вдруг ощутила пробирающий до костей ужас.

— Ну нравишься ты мне, — сказал он, просто и спокойно. — Вот я и решил тебя наградить. Видишь ли, магия — это очень хорошо. Это правильно. Жаль, что ты отказываешься это понимать. Потому что…

Он не закончил фразу, с изумлением уставившись на большую темно-синюю сосульку, торчавшую из правой верхней части груди. Люда вскрикнула; Эльдар криво оскалился и попробовал вытянуть сосульку, но не смог — рука безвольно упала, и он откинулся на спинку кресла. Из-под сосульки на рубашку потекла кровь.

— Вот так, — сказал Егор. О нем забыли и Люда, и Эльдар — а парень пришел в себя, собрался с силами и швырнул в своего куратора иглу, то самое оружие магов для дистанционного нападения. Прихрамывая, Егор подошел к столу и произнес: — Только дернись, тварь. Еще добавлю.

В эту минуту парнем двигала чистая ненависть: Люда чувствовала, как ее темно-синие искры рассыпаются в стерильном воздухе лаборатории — она вполне понимала Егора, который в эту минуту решил отквитаться с Эльдаром за все: за червей, за это подземелье, куда их приволок мертвый убийца, за то, что Карина когда-то приворожила наставника. Вспомнив про приворот, Люда только и успела воскликнуть: