– Эй, головастый, - Бык вернулся и навис над костром.
– Водолеев умник. Чего ты там говорил про зверей?

– Здесь нет крупных животных, - ровно ответил Нит, словно разъяснял некую всем известную истину бестолковому ребенку.
– Ящерицы. Змеи. Мелкие птицы. Крысы. Очень редко - кошки.

– Кошки - рыси?

– Нет. Мелкие, одичалые твари.

– А я видел рысь.

Фирмос закрыл глаза, шумно втянул носом воздух и, обернувшись, воззрился на Быка.

– Ты уверен?

– Да. Лошади её учуяли. Круги крутит, крупная такая, длинноногая.

– И чего ещё ты не учел, служитель Водолея?
– холодно спросил маг.
– Мы третий день петляем по полю мимо селений. Мы ходим кругами, как рысь, существование которой здесь ты не допускаешь.

– Мы идем вперед. Это не всегда заметно.

– Это совсем не заметно. Ты нас за дураков держишь?!

– Мы. Идем. Вперед. А рысь вам померещилась.

– Я, по-твоему, слепой?!

– На Западе - да.

– Да ты...

– Патриция, - властно позвал король, и над костром повисла тишина.
– Ты первой несешь дозор. Присмотри за лошадьми и провизией. Остальным - спать.

Патриция, кивнув, поднялась и вышла за круг света. Фирмос не стал продолжать перепалку. Без Коинта он не мог повлиять на Нита. Хотя Патриции тоже казалось, что они бездумно кружат по пустыне, она не имела ни малейшего желания указывать кому-то из отряда что и как делать.

Пока Нит ни в чем не ошибся насчет Запада - седая пустыня тянулась до самого горизонта. Каждый шаг поднимал в воздух серую пыль, сродни пеплу. На редких кустах и кривых деревьях, что росли близ покрытых маслянистой пленкой черных луж, трепетали длинные тонкие листочки, темные, как хвоя вековых сосен в чащобах севера. Иногда из-под копыт скакунов прыскала похожая на веточку ящерица. И всюду царила тишина. Такая, что звук собственного голоса казался настолько пронзительным и громким, что все пятеро членов отряда предпочитали молчать.

Холм, тянувшийся вдоль берега Аноро, они перевалили три дня назад. Все три дня с белесого неба светило бледно-желтое солнце. Патриции думалось, что они застряли под аркой Последнего шага - мир живых остался позади, а до мира мертвых они ещё не добрались.

Лошади притихли, только одна всё прядала ушами и недовольно фыркала, косясь на тьму. Патриция обошла лагерь. Костер утихомирили - теперь он был мал и трепетал испуганно от каждого движения лежащих поодаль путников. Пустыня молчала. Проверив припасы, Патриция устроилась подле тюков и запрокинула голову. Небо прочерчивали падающие звезды. На востоке поднимался хранитель полуночи - Скорпион. Патриция шепотом вознесла молитву своему покровителю. Лишь на мгновение она прикрыла глаза, а когда распахнула их, увидела блуждающие огоньки. Маленькие, оранжевые язычки пламени вспыхнули в каком-нибудь шаге от её ног. Патриция замерла, насторожено следя за незваными гостями. Вот они завели хоровод, слились в небольшой костерок, а потом разбежались в разные стороны и едва не пропали, став тусклее охотничьих звезд.

– Привет, - произнес совсем рядом детский голосок.

Патриция медленно повернула голову. Тело напряглось, но она сумела сохранить видимое спокойствие, даже когда обнаружила справа от себя сидящую на земле девочку, будто сотканную из дыма.

– Привет, - ровно и тихо ответила Патриция.

– Ты - неместная, - девочке на вид было лет восемь. Она подтянула колени к груди и накинула поверх широкую юбку сарафана. Распущенные волосы, падающие на плечи, от этого движения даже не шелохнулись.

– Как видишь.

– Далеко вы забрались для чужаков, - голос призрака звучал совершенно обычно. Не тихо, не громко, обманчиво дружелюбно.
– Меченые только до Золотого Яблока и ходят, когда с едой туго, да-да. Ты не меченая ещё?

– А что это значит?

– Нууу, - девочка с нездоровым интересом оглядела её.
– Смерть их метит. Пятна черные на теле оставляет, а душу забирать не спешит. Они живые, да-да. Некоторые и за реку могут. Но больные. Они там живут, - она махнула рукой куда-то на северо-запад.
– Рыба не ловится, они лягушек жрут. И ящериц.

Патриция нахмурилась. Видимо, призрак говорил о беглых каторжниках и всяком подобном сброде, что прятался от правосудия за Аноро. И им каким-то образом удавалось обманывать черную смерть. Но как долго?

– И ты была меченой?

– Фу, вот ещё, - девочка наморщила нос и замотала головой.
– Я - местная. Из Золотого Яблока.

Она вскинула призрачную руку и указала куда-то вперед.

– Там кто-нибудь живет?

Девчонка усмехнулась.

– А все там и остались. Застыли и стоят-сидят-лежат, да-да. Всякие уходят, бродят, а наши застыли. Яблочники которые.

– Но ты же здесь.

– А мне среди них скучно. Я застыть не могу. Они-то кости, а я - ветер, да-да.

У Патриции поплыло перед глазами. Беседа с ребенком-призраком походила на сон наяву. На бред.

– Кости всё сидят, а я летаю, - девочка пожала плечами.

– Давно?

– Не знаю. Я считать не умею. Может, вы их и разбудите? А то скучно, сил нет.

– Вдруг им не понравится, что мы их потревожим?
– осторожно спросила Патриция, перенимая манеру разговора ребенка.