— Меня как будто толкнуло что-то: шкатулка! Сейчас, немедленно, — рассказывал он. — И когда там не оказалось ничего особенного, это чувство стало еще сильнее. Я снова перебрал все и нашел драконью чешую. И тут это произошло. Я даже не знаю, как это описать. Как будто я вспомнил то, что знал когда-то очень давно и забыл. Никакого озарения, никаких голосов, ничего такого. Словно я уже делал так, может, даже не один раз.

— А может, вам говорила об этом та девушка, в другом мире? — предположил Джонсон.

— Нет, точно нет. Она только говорила, что Джереми линяет каждую осень. Теряет где-то с полсотни чешуек, с боков, с гребня, с живота. Потом отрастают новые. Если кто-то приходит в это время на него посмотреть, берут себе на память. А если нет — их просто сгребают с… в общем, с мусором. Не смейтесь, но мне кажется, это подсказала Маргарет.

— Ты-то ей на кой сдался? — презрительно фыркнула Люси.

— Причем здесь я? — поморщился Питер. — Она хотела помочь Мэгги.

— Ну… может быть, — вынуждена была согласиться Люси. — Слава богу, это сработало.

— Темно-синие чешуйки наоборот — ядовитые. Если порезаться, не умрешь, но будешь очень долго болеть. А с гребня — лечат любые болезни. И потом человек больше уже не болеет никогда. Ничем. Живет долго. И неуязвим для холодного оружия.

— Ты хочешь сказать, что Мэгги теперь никогда ничем не будет болеть?! — Люси аж рот приоткрыла от изумления.

— Да.

На ее лице отразилась такая сложная и богатая гамма чувств, что Питер даже рискнул осторожно усмехнуться:

— Не трудись озвучивать. Я понимаю. Мне тоже все это продумалось. Очень быстро. Но мне кажется, я принял верное решение. Тем более, еще одна такая чешуйка лежит в сейфе в Лондоне.

Люси слегка покраснела.

— Если ты такой умный, — сказала она с оттенком досады, — скажи, как твоя психованная бывшая могла об этом узнать? Иначе зачем ей еще шкатулка?

— Откуда я знаю? — огрызнулся Питер.

— А вы не думаете, милорд, что она могла побывать там? — подал голос Джонсон. — К примеру, прошлой осенью? Или в другое время? Мы ведь не знаем, действительно ли проход открывается только на Хеллоуин.

— Это очень даже возможно. Но если ее понесло туда за чешуей дракона, зачем ей понадобилась шкатулка? Или дракон больше уже не линяет?

— Я не думаю, что за чешуей, милорд. Она могла отправиться туда за другим кольцом. Вы же помните, лорд Колин писал в дневнике, что у девочки было такое же кольцо на пальце.

— Черт, Джонсон… — изумленно воскликнул Питер. — Об этом никто и не подумал. Она действительно могла отправиться туда, чтобы попытаться как-то добыть это кольцо у Присциллы. Украсть, например, отобрать. Она же не знала, что Присцилла умерла и что кольцо мы с Лорой зарыли в гроте Джереми.

— Подождите, милорд, — Джонсон даже привстал со стула, на который скромно присел в сторонке. — Думаю, драконы одинаковы в любом мире. Ну, может, не совсем одинаковы, но кое-что у них должно быть общего. Предания о драконах говорят, что если уж они пристроились стеречь клад, добыть его можно только двумя способами. Либо убить дракона, либо запастись чем-то, что ему принадлежит. Чешуей, зубом, когтем. Тогда он вас не тронет, и можно будет выкопать клад хоть у него из-под бока.

— Предположим, Хлоя туда забралась, нашла Лору, узнала, что Присцилла умерла, а кольцо стережет Джереми, — задумчиво сказал Питер. — Вы же знаете, эта стерва может быть очень милой и обаятельной, если ей что-то надо. А Лора мне показалась слишком доверчивой, даже, пожалуй, наивной. Хлоя запросто могла наплести ей, что дедушка ее мужа когда-то был там, видел дракона, видел кольцо, ах-ах, на одном фамильном портрете у них в замке такое же колечко, и прочее бла-бла-бла. Потом она понимает, что кольцо так просто не добыть, и возвращается ни с чем. А поскольку она ненормальная, то не сдается и начинает думать, как бы все-таки кольцо из-под дракона выкопать. Изучает тему — и узнает про зубы-когти-чешую. И вспоминает про шкатулку лорда Колина.

— Объясните девочке-дурочке, джентльмены, зачем ей это другое кольцо? — скептически поинтересовалась Люси. — Я и насчет того с трудом поняла, но это-то? Оно вообще никакого отношения не имеет к нашему роду.

— Миледи, если вы помните, мужчине достаточно один раз надеть любое из этих колец, чтобы его род прервался.

— И что? Почему Питер, по-вашему, должен его надеть? Или, допустим, Тони — я уж и не знаю, кого она теперь больше должна ненавидеть.

— А что, если бы она кого-то из них заставила? Или, допустим, сделала это потихоньку. Вы же понимаете, хотя мы и закрываем двери на ночь, в замок легко можно пробраться через окно. Тихо зайти в комнату и…

— Но что ей это даст? — не сдавалась Люси. — У Тони нет титула, думаю, их со Светой отсутствие сыновей не слишком сильно огорчило бы. А у нас есть Джин.

— Миледи… — Джонсон тяжело вздохнул, пытаясь сформулировать мысль поделикатнее. — Род может прерваться по-разному. И если у мастера Джина впоследствии не будет своих сыновей, это еще не самое страшное.

— Вы хотите сказать, он может умереть… маленьким? — побледнела Люси.

— Люс, любой человек может умереть в любую минуту, — Питер сцепил зубы: действие коньяка заканчивалось, и виски снова начинало сжимать стальным обручем.