Китти привела его в узкую, как пенал комнату, где помещалась только кровать с несвежим бельем и табурет, на который она поставила подсвечник. Поскольку средневековый экспресс-секс процесса раздевания не предусматривал, Китти деловито легла на кровать и задрала юбки. Интересно, как они будут проделывать это, когда фартингейл станет жестким и превратиться в кринолин, подумала я. Ничего, что-нибудь придумают.

Мартин скептически смотрел на то, что открылось взору, словно прикидывая, сможет ли эта картина вдохновить его на подвиги. Впрочем, боеготовности я ждать не стала — заставила переставить подсвечник на пол, сесть на табурет и отвернуться.

Где-то через полчаса в дверь постучали: время вышло. Я отпустила Мартина, Китти на кровати отмерзла, вскочила и деловито одернула юбки.

— Какой-то ты скучный, — сказала она, на лету поймав брошенную Мартином монету. — Не понравилось?

— Да нет, почему же? — уныло ответил он, пытаясь застегнуть то, что так и не было расстегнуто.

— Я знаю, — игриво улыбнулась Китти, когда они вернулись в зал и сели за тот же столик, — у тебя есть женщина, и ты по ней скучаешь.

— Это так заметно? — удивился Мартин.

— Конечно. Расскажи о ней — станет легче.

И тут его прорвало. Боже мой, да ты поэт, Мартин, подумала я. Он смотрел на Китти и видел не потасканную кабацкую проститутку, а свою любимую. Он говорил, говорил, и я уже больше не сомневалась, что он действительно любит Маргарет. Да, мне не были доступны его чувства, но слова, интонации, жесты — во всем этом было столько боли, тоски, желания… Все остальное было наносным, внешним, ничего не значащим.

— Ты и правда ее любишь, — сочувственно вздохнула Китти. — Это так мило! Приходи, я буду делать тебе скидку.

Вернувшись к мистрис Бигль, Мартин лег в постель, но то ли потому, что выспался днем, то ли потому, что должен был думать о Маргарет, провертелся всю ночь с боку на бок. Утром он спустился в гостиную, позавтракал и попросил вдову найти ему хоть какого-нибудь завалящего слугу. А еще — принести чернил, перо и бумагу.

[1] Abuse (англ.) — злоупотребление. В психологии — широкое понятие, включающее в себя различные виды насилия (психологического, физического, сексуального) обычно по отношению к знакомым, близким людям.

20. Неоконченный ланч

Как выяснилось, пока Питер не слишком удачно пытался побеседовать с Хлоей, ему и Люси принесли повестки на допрос в полицейский участок. Такие же получили Джонсон и еще несколько слуг, которые больше других общались с Энни.

К машине Люси спустилась с Джином в сумке-кенгуру.

— Зачем ты его взяла? — поморщился Питер, который после приступа мигрени на следующий день обычно чувствовал себя так, словно его голову вскрыли, вытряхнули содержимое и заменили опилками. Тем не менее, за руль он сел сам.

— Откуда я знаю, сколько мы там проторчим. Не хочу молоко сцеживать.

— Спешите видеть — графиня Скайворт кормит ребенка в полицейском участке.

— Тебе не понять, — высокомерно приподняла брови Люси. — Лучше скажи, что будем говорить про Мэри.

— Все. Про шкатулку, про их с Энни договоренность, про Хлою.

— И про драконью чешую? — ехидно поинтересовалась Люси.

— Достаточно будет монеты. Я посмотрел в интернете. Полный коллекционный пруф[1]-набор серебряных монет Эдуарда VIII стоит порядка двух миллионов фунтов.

— Сколько?! — ахнула Люси. — Два миллиона?!

— Да. Но он всего один, хранится в коллекции Монетного двора. Золотой соверен несколько лет назад продали на аукционе за пятьсот с лишним тысяч. Есть еще несколько коллекционных наборов из меди и никеля, от двухсот тысяч. Ну, и несколько сотен монет обычного качества, не коллекционного. Такой вот трехпенсовик, как наш, — самый дешевый, на аукционах за него дают от пятидесяти тысяч. Как ты думаешь, можно было ради него украсть шкатулку?

— Ну… В принципе, да. Но убивать? Не знаю, не знаю. Тем более, шкатулку-то Хлоя так и не получила. Кстати, Вера уже успела растрепать, что ты маг и экстрасенс, вылечил Мэгги наложением рук. Она же не видела, что ты делал на самом деле.

— Так вот почему на меня все косятся, — хмыкнул Питер. — А я думал, с одеждой что-то не так или зубная паста на носу.

Локер была не в духе: флюсом ей раздуло щеку. Первым она пригласила в кабинет Питера. После соблюдения всех формальностей детектив включила микрофон на запись. На все вопросы Питер ответил так же, как и прежде, кроме одного:

— Да, миссис Каттнер знала, что у ее мужа в прошлом была интимная связь с мисс Холлис.

— Ранее вы утверждали обратное, — раздраженно заметила Локер, остановив запись.