В любой другой ситуации я бы усмехнулась, ткнула его кулаком в живот со словами: «Нет, конечно!», или еще как продемонстрировала отношение к такому вопросу.

Но не сегодня.

Сегодня настроение было крайне отвратительное. Я не выспалась, устала и была очень взвинчена, поэтому и выдернула руку из захвата, раздраженно процедив:

— А вот это тебя точно не касается.

— Касается, — не отставал мужчина и еще больше нахмурился.

— С какой стати?

— Я не хочу и не могу допустить, чтобы из-за меня ты пошла на такие жертвы. Герой-спаситель! Ох, уж эти мужчины.

— Да какие жертвы? Успокойся. Ничего я не требовала и не просила. Да, мы разговаривали о тебе, и я высказала ему свое мнение относительно несправедливости отстранения. И все. Вернуть тебя — это его самостоятельное и взвешенное решение. К которому я имею самое посредственное отношение. Вот и все.

— Выгнал и на следующий день вернул? Сам? — не поверил Дитер, продолжая загораживать путь.

А мне сейчас было все равно, верил он или нет.

Этой ночью я почти не спала, дремала, просыпаясь каждые полчаса, вертелась с одного бока на другой, ходила по спальне, пытаясь обдумать все и понять.

Я ведь почти забыла тот разговор с мамой. Заставила себя забыть его. Ее слова о том, что брак с Валкотом должен был быть заключен не из-за вопроса о породнении двух влиятельных семей, а лично из-за меня, в голове не укладывалось. Информация о моей возможной гибели и Алисете в лице спасителя… как вообще в это можно было поверить?

Это же переворачивало весь мир, заставляло переосмысливать. А этого не хотелось.

Да и звучало все глупо, странно и невероятно. Я не верила и до сих пор не могла принять.

Дерек отказался это как-либо комментировать, мама тоже промолчала, уже жалея о том, что проболталась под влиянием эмоций. А Селина почти не знала.

— Я могу лишь догадываться, Одетт, — говорила невестка. — Но Дерек и мне не сказал. Прости и пойми. Они действительно хотели как лучше.

Первое время в Академии, получив доступ к ценной библиотеке, я еще пыталась найти какую-нибудь информацию. Все осложнялась тем, что я понятия не имела, что искать и где. Поэтому вскоре бросила это занятие.

Приворот и любовная магия считались опасными заклинаниями и зелья, которые помогли бы женщине забеременеть, несмотря на все способы защиты, относились к высшим. Не каждый искрящий решался на их приготовление, лишняя капля или щепотка ингредиента и последствия могли быть ужасными.

Я могла поверить, что мама решилась на такое. Влюбленная женщина, находящаяся на грани отчаянья, на многое способна и на безумные поступки тоже. Да, я могла стать результатом той самой ночи. Но нигде не говорилось о вреде этого зелья для ребенка. Нигде и никогда. И уж тем более о той опасности, о которой говорила мама.

При чем тут Валкот? Он же не искрящий.

И если была опасность, то почему я ее не чувствовала, почему даже намека не было со стороны мамы и Дерека. Ни взгляда, ни словечка, ни капельки страха. Если они волновались за мою жизнь, то должны были как-то среагировать, выдать себя. А я ничего такого не помнила. Совсем!

В конце концов, я пришла к выводу, что сказанное мамой неправда, что таким образом она пыталась выгородить себя и Дерека, обелить в моих глазах. И честно говоря, продолжала так думать до сих пор.

Валкот не опроверг и не подтвердил слова мамы, но он тоже об этом что-то знал. И это вызывало сомнения. А вдруг это я тогда ошиблась? Вдруг и правда я была на краю гибели и не знала об этом?

Но почему? Почему они молчали? Я ведь имела право знать.

— Слушай, Дитер, — с досадой произнесла я, отодвигая его с прохода. — Ты зачем явился во дворец? Работать или разбираться в перипетиях моей личной жизни?

— Разберешься в ней, как же, — ответил тот, почесав затылок. — Я с новостями.

— Надеюсь хорошими? — отозвалась я, вновь продолжая путь.

— Я кое-что нашел.

В этот раз я остановилась сама. Развернулась, недоверчиво на него взглянув.

— Нашел?

— Да, — мужчина огляделся. — Но не здесь и не сейчас.

— Где? Когда? — тут же спросила у него.

— У меня? — предложил тот.

И почему мне в этот момент вспомнился Валкот? Надеюсь, он учел прошлые ошибки и больше так делать не будет.

— Хорошо. Давай у тебя.

— Когда ты сможешь? Моя смена заступает после обеда.