– Вот как? – спросил я.

– Люди же здесь как-то живут, – сказал он.

– Ну-ну, – сказал я.

Некоторое время мы брели в молчании.

Это такое странное чувство, когда человек, вместе с которым ты прошел через многое, плечом к плечу бился с врагами и смеялся в лицо опасности, вдруг заявляет, что ваши дороги расходятся и дальше он пойдет один.

И вроде бы, где-то в глубине души, ты понимаешь, что он прав. Что цели у вас разные, что размер шага не одинаков, и идти вместе, наверное, сложнее, чем порознь, но все равно испытываешь какое-то чувство потери.

Наверное, потому что ты привязываешься к людям, вместе с которыми прошел через всякое. А может быть, просто привыкаешь…

– Это неправильно, – сказал Федор. – Прости, я соврал, когда сказал, что не знаю, почему. Я знаю.

Я молчал. Достал из инвентаря сигарету, курил и шел вперед, чувствуя, что он все еще рядом. Пока что.

– Ты – хороший человек, Чапай, – сказал Федор. – Наверное, один из лучших, кого я вообще встречал. Не то, чтобы я много кого встречал, но… Погоди, не перебивай, а то с мысли меня собьешь. Понимаешь, ты – самурай. Из всех путей ты выбираешь путь, ведущий к смерти.

– Мне так не кажется.

– Значит, ты – подсознательный самурай, – невесело хихикнул Федор. – Ладно, может быть, я неправ, и никакой ты не самурай. Но ты, совершенно определенно, герой. Только я еще не разобрался, главный или трагический. Впрочем, одно другого не исключает, а для окружающих тебя людей вообще никакой разницы нет. Потому что, к какому бы типу героев ты ни принадлежал, в конце концов вокруг тебя останутся только забрызганные кровью руины.

– Да? – сказал я просто для того, чтобы сказать хоть что-нибудь.

– Да, – сказал он. – И я не хочу, чтобы там была и моя кровь.

– Понимаю, – сказал я. – Но ты ведь знаешь, чего я хочу.

– Знаю, – сказал он. – Но я не уверен, что хочу того же самого.

– Понимаю, – снова сказал я.

– Ты хочешь мести, – сказал он. – Ты хочешь все тут сломать, и, я уверен, рано или поздно у тебя это получится. Или ты свернешь себе шею по дороге к этой великой цели. Но, прости, я не хочу быть свидетелем ни того, ни другого.

– Зачем ты все время извиняешься?

– Не знаю, – сказал он. – Наверное, я чувствую себя немножечко… предателем. Типа, бросаю вас и все такое.

– Не, забей, – сказал я. – Все дороги рано или поздно расходятся, это нормально.

В мирах Системы уж точно. Димону выпал квест, и он ушел. У Кабана возникла возможность вернуть дочь, и он тоже ушел. Мы и сами деда Егора оставили перед тем, как в город поехать.

Великое броуновское движение человеков, вот как я это называю.

– Все равно как-то неудобно, – сказал он.

– Это на тебя смерть Кэла так повлияла?

– Нет. Этот хорек получил то, что заслуживал, – сказал он. – Просто… ну, я всю дорогу прятался от большого мира в своей уютной серверной, а потом – за твоей широкой спиной. Возможно, пришла пора хоть что-то сделать самостоятельно.

– Может, это и есть взросление, – сказал я. – Хотя, какое, к черту, взросление, если ты снова в школу собрался?

– Кэл говорил, скиллы лучше в академии качать, – сказал Федор. – А потом, кто знает… Может, еще и свидимся.

– Угу, – сказал я, хотя сам в это особо не верил. Система слишком велика, чтобы предоставить нам такую возможность. Слишком велика и слишком равнодушна.

– А вы, значит, пойдете того трактирщика искать? – спросил он.

– Скорее всего, – сказал я. – Делать-то все равно больше нечего.

– В городе могут быть и другие квесты.

– Возможно, – сказал я, и тут мне в голову пришла мысль, и я стал ее думать. – Слушай, а этот гоблин-то нам никакого квеста и не выдал.

– Точно?

– Точно.

Он закопался в логи и копался там секунд тридцать.

– И правда, – сказал он. – Ну, тем лучше. Если у меня нет квеста на поиски трактирщика, значит, я его не провалю. Но вообще это, конечно, странно. Потому что выглядело все именно так, будто гоблин был квестстартером.

– Виталик! – позвал я.

Он остановился, а мы ускорили шаг.

– Ты получил квест от гоблина? – спросил я, когда мы поравнялись.

– Нет, – сказал он. – Но, поскольку я, сука, непись, меня это не слишком удивило. Я думал, вы получили.