Минут через десять вся 2-я рота на велосипедах покатила в Путивль, до которого было от Старой Шарповки более десяти километров.

Когда мы подъезжали к городу, его бомбили три "юнкерса", вызванные бежавшим гарнизоном. Отбомбившись, они вскоре улетели. К счастью, никто из местных жителей и наших партизан не пострадал.

Выставив на всех дорогах при выходе из города заставы, я послал разведчика Леню Колесникова к Ковпаку:

– Леня, доложи командиру, что город нами занят! Почта и телеграф в наших руках...

После полудня в Путивль с двумя ротами головного Путивльского отряда прибыл начштаба Базыма. Затем в сопровождении еще одной роты приехали командир и комиссар.

Основные силы соединения, весь обоз и санчасть с ранеными остались в Спадщанском лесу. Ковпак и Руднев прекрасно понимали, что долго в Путивле им продержаться не удастся. Да они и не ставили перед собой такой задачи. Главной их целью было: деморализовать оккупантов и показать на деле всю лживость геббелевской пропаганды, поторопившейся уже дважды "похоронить" Ковпака и Руднева вместе с их соединением, которое выросло теперь в грозную силу. И тем самым поднять боевой дух своих земляков, запуганных зверствами фашистов.

Ясно было и то, что гитлеровское командование не посчитается ни с чем, чтобы выбить партизан из города. Именно поэтому Ковпак и Базыма заранее подумали о надежном убежище, помня любимую поговорку комиссара: "Прежде, чем войти в обитель, подумай, как из нее выйти!"

Едва Ковпак и Руднев появились в Путивле, обоих тотчас узнали жители - и встречали их, как родных. Расспрашивали, где сейчас фронт, когда наконец вернутся наши. Все наперебой рассказывали о паническом бегстве жандармов и полиции:

– Вот это драпали!

– В одних кальсонах. Прямо на перегонки бежали!..

Женщины со слезами говорили о том, что пришлось вытерпеть тут, в фашистской неволе. Многие приглашали партизан в дом, просили посидеть за столом хоть минутку.

Подростки-допризывники, роем окружив нашего комиссара, который еще до войны учил молодежь стрелять, уговаривали его:

– Семен Васильевич, возьмите нас в отряд!.. Ведь мы уже взрослые!

– Мы все партизанить хотим!..

Руднев, со скрытой болью глядя на их исхудалые, но задорные лица, отвечал:

– Что ж, друзья! Люди нам нужны. Но не думайте, что партизанить - так легко и просто, как вам кажется. Война - самое тяжелое испытание всех духовных и физических сил человека. Преодолеть страх во имя долга - не просто. И у нас бывают неизбежные, очень горькие потери, - как всегда, предупреждал он тех, кто просился в отряд.

Но люди, верные высокому чувству патриотического долга, шли к нам, не думая о тяготах и даже самой смерти...

Штаб и командование расположились в здании райкома. Пока Сидор Артемович и комиссар беседовали с народом, Базыма с Войцеховичем организовали охрану и оборону города, я рассылал во все концы своих разведчиков, а наши хозяйственники под руководством неутомимого Михаила Ивановича Павловского занялись гитлеровскими складами, набитыми продовольствием, которое было отобрано захватчиками у населения для отправки в свой "фатерлянд".

Весь вечер и почти всю ночь партизаны раздавали изголодавшимся жителям соль, которая в оккупированной зоне была чуть ли не на вес золота, зерно и муку, сливочное масло и яйца.

На подводах, временно взятых в ближайших селах, ковпаковцы вывезли в Спадщанский лес на свои базы сорок четыре центнера масла, двадцать четыре тысячи яиц, десять ящиков махорки, соль и муку.

Захват партизанами Путивля не на шутку всполошил гитлеровское военное командование. В ту самую ночь, когда мы раздавали населению продукты, на станции Бурынь были спешно сняты с эшелонов, следовавших на Курск и Харьков, танки и пехота. Утром их начали переправлять на пароме через реку Сейм, чтобы бросить на Путивль.

К обеду все ковпаковское командование и штаб собрались в здании райкома. Здесь же находились и Панин с Кореневым.

Кто-то из партизан притащил в бывшую приемную первого секретаря бидон со сливками и два душистых, только что испеченных белых каравая. Ковпак, уже решив самые неотложные дела, предложил:

– А тэпэр, хлопци, давайтэ трошки пидкрэпымся!..

Все уселись вокруг этого бидона на разномастных стульях и табуретках и принялись за еду.

Вдруг послышались частые, быстро приближающиеся пулеметные очереди.

– Пиды узнай, шо там такэ!
– кивнул мне Ковпак.

Я бросился к выходу и, открыв наружную дверь, сразу же увидел: с главной улицы, идущей на Бурынь, поворачивает прямо к зданию райкома тяжелый серый немецкий танк. За ним, судя по мощному реву моторов, шли другие... "Так вот кто строчил на ходу из пулемета!" - понял я. И мигом вернувшись в приемную, крикнул:

– Немецкие танки!

Все вскочили и, схватив оружие, бросились во внутренний райкомовский двор, где стояли две запряженные пароконные штабные повозки. Хорошо, что из этого двора был запасной выход в какой-то переулок. Выехав через эти ворота, обе повозки помчались из города.