Я доложил об опасности. Ковпак и Руднев молча переглянулись. Но я и без их слов знал, что резерва у нас нет никакого.

– Однако там же, на этой дороге находится рота Замулы, - напомнил комиссар.

– Точно. Там дэсь должна быть вторая рота...
– Ковпак поднял вопросительный взгляд на меня.
– Бижи до Замулы, предупреди, хай встретят фрицев!..

С разведчиком Николаем Бардаковым, который и обнаружил эту вражескую колонну, мы направились в роту. Люди Замулы лежали цепью над обрывом, всего в каких-нибудь двухстах-трехстах метрах от штаба. Внизу пролегала та самая дорога, по которой уже двигался на нас вражеский батальон... Сам Иван Иванович Замула со своим замполитом Филиппом Рудем, сняв фуражки, сидели под деревом, мирно беседуя. Рядом с ними лежал помкомроты Андрей Цимбал, посматривая в бинокль.

Я тоже подсел к ним и сказал:

– Придется вам, братцы, сейчас поработать!..
– и изложил суть дела...
– По этой дороге походной колонной движется на вас батальон карателей. Хотят зайти в тыл и ударить по нашему штабу.

– Пусть идут, - невозмутимо ответил Андрей и не спеша поднялся. По глазам его было видно: решение уже принято. Эта неразлучная троица: Замула, Рудь и Цимбал понимали друг друга не то что с полуслова, а даже с полувзгляда.

– Значит, бьем противника в колонне!
– сказал Цимбал.

Замула молча кивнул головой.

– Я пошел на правый фланг, - продолжал Андрей.
– И первым открою огонь...

Через четверть часа на дороге показалось десятка полтора вражеских солдат - разведка. Их не тронули. За разведкой следовали роты, двигались они компактно, не соблюдая уставных дистанций.

Мы терпеливо ждали. Перед нашей цепью маршировало уже две вражеских роты. Потом послышался шум приближающегося обоза. Каждая минута сейчас, в засаде, казалась бесконечно долгой.

Вдруг справа, там, откуда шла вражеская колонна, прозвучала долгая автоматная очередь и тут же переросла в многоголосый гул: загрохотали пулеметы, заухали взрывы гранат.

Вражеская колонна так и осталась на дороге, не успев даже изготовиться к бою, Лишь немногим удалось скрыться.

На дороге мы насчитали двести пятьдесят убитых гитлеровцев. Они "оставили" нам свое вооружение и боеприпасы.

Прибежавший к месту боя Руднев - человек очень эмоциональный, хотя внешне сдержанный - расцеловал всю троицу: капитана Замулу, Рудя и Цимбала. А затем, верный своему правилу - извлекать уроки из жизни сказал:

– Вот такой боевой опыт мы должны умножать на практике!..

После уничтожения этого батальона атаки противника прекратились. Прекратился и артобстрел. Но каратели с наступлением темноты не ушли из лесу. Было ясно: они охватили отряд тугой петлей и решили утром разделаться с партизанами наверняка.

Значит, мы должны были любой ценой вырваться отсюда до рассвета. И над тем, как это осуществить, напряженно думали Ковпак, Руднев и весь штаб. Прорываться на запад, в сторону деревни Линово, или на север, то есть на Калище и Новую Слободу, было бы безрассудством: из этих трех деревень наступали немцы. Там находились их штабы, резервы, танки и артиллерия. С юга лес охватывало непроходимое болото, на другом краю которого - в Юрьево и в поселках торфяников номер два и три нас поджидали сильные танковые засады.

Оставался один выход - прорываться на восток, по единственной здесь дороге Городок - Вегеровка, проходившей через болото, в Казенный лес, где дислоцировались остальные отряды соединения. Но на этом пути отряд тоже поджидали танковая засада в поселке торфяников номер один.

Спасти нас мог только встречный удар братских отрядов из Казенного леса. Но как им об этом сообщить?.. Болото, разделяющее Казенный и Новослободский леса, просматривалось и простреливалось противником.

Посланные в Казенный лес еще с вечера две пары разведчиков не дошли до цели.

– И все-таки, - сказал Руднев, - мы должны во что бы то ни стало связаться с остальными нашими отрядами. Вся надежда на их помощь. Если не свяжемся с ними - нам не вырваться отсюда!..

В третьей группе в Казенный лес добровольно пошли наши асы из главразведки: опытный армейский разведчик Николай Бардаков и совсем еще юный, но удивительно находчивый паренек-допризывник Леня Чечеткин, пришедший в соединение зимой с группой комсомольцев села Бывалино.

Нам оставалось пока одно - ждать. И это было самое трудное.

В такой обстановке, когда ждать невыносимо, а действовать еще нельзя, Руднев по-деловому, будто сидел где-нибудь в кабинете, спросил:

– Яков Григорьевич, может быть, мы сейчас проведем заседание парткомиссии и рассмотрим заявления о приеме в партию?

– А что?..
– сразу отозвался секретарь парткомиссии Панин.
– У нас как раз есть два заявления.

Я невольно посмотрел в ту сторону, где сидели они оба. Ведь одно из заявлений было мое.

– Как, Сидор Артемович, не возражаешь?
– продолжал комиссар. Парткомиссия у нас сейчас в полном составе.