Его можно понять. Швед-Маттс, засмотревшись на ростовчанок, вдребезги разбил мой ноутбук. Извинился, спросил марку, взял расписку и через час возместил стоимость аппарата. Сказал, компания компенсирует как страховой случай на производстве.

В большом пустом ресторане на донском берегу спинами к нам прилепились два сомнительных хлопца. Взглянув с завистью на угощения, заказанные Толей-Доном: самогон, холодец, сало, раки, шашлык, – стали прислушиваться к беседе. Через час, не обнаружив в нас желания вступить в конфликт, намозолив уши, ретировались.

Ростов – музыкальный город.

Угольно-чёрный след от ремня прорезал бывшую белоснежную рубаху баяниста. И как он не порвал меха, веселя целую ночь компанию журналистов, выбравшуюся попеть на ЛБД?

В ростовском Дворце спорта я слушал советских рок-звёзд. Солист «Динамика» выступал в невероятном пиджаке: одна половина была кожаная, вторая – в клеточку, играл гитарой в хоккей: «Снова я рискую, но не сдамся ни за что, снова я рискую, я играю в Спортлото»*. Нехитрые строчки, а нам виделся за ними некий глубокий смысл, зашифрованный автором. Это был его лучший музыкальный период.

– Правда, что источником вдохновения для вас были Элвис Костелло и группа «Полис»? – нахально спросил я его несколькими годами позже.

После триумфального выступления главной металлической группы – «Ария» разгорячённые юнцы переворачивали милицейские автомобили.

«Машина времени» напоминала свадебный ансамбль. Клавишник и гитарист рассказывали друг другу что-то смешное, солист препирался с милиционерами, не пускающими на сцену поклонниц, один басист честно работал, но всё равно получалась какая-то застольная музыка. Может, слишком горячо принимал Дон?

Звукорежиссёр группы «Галактика» скромно сидел за пультом, выбегал на сцену для участия в шуточном поединке: рок против диско. Под свист и улюлюканье поклонников тяжеляка возвращался на место, кто знал, что он станет поп-звездой девяностых? Его будущий соратник, в ту пору виртуозный бас-гитарист группы «Рок-Ателье» выделывал такие коленца, что грохнулся о сцену, уронив шляпу.

Мы с трепетом внимали героям сцены.

– Ты заметил, что на пульте в основном крутят две ручки: вторую и девятую, – тревожно спросил наш звукооператор Вова.

В Ростове были и свои интересные музыканты. Группу «Там! Нет Ничего!», приехавшую на наш фестиваль, мы поселили в бывшем пионерском лагере, где ростовчане забавлялись, словно барчуки на крестьянском подворье. Ездили на свинье, ловили карасей, собирали гербарий.

В спутник Ростова Азов меня послали по разнарядке на курсы повышения квалификации в середине восьмидесятых. Формальная учёба запомнилась откровениями литераторши, познакомившей нас с антисталинским «Огоньком» и оживлёнными из небытия книгами, а также несколькими происшествиями.

Среди стажёров был хрестоматийный южанин. Первые дни он кутил в ресторане, словно разгулявшийся Киса, затем месяц перебивался с лука на хлеб.

Добирался я в Азов автобусом из Ростова. Пассажиры, терпеливо ожидавшие посадки в очереди, были бесцеремонно оттеснены тремя нахрапистыми мужичками. Пытаясь задержать нахалов, я ухватил ближайшего за штаны, они сползли, показав незатейливые трусы в горошек.

Проныра опешил, законные пассажиры потекли в автобус. В салоне мы оказались рядом, я приготовился к драке, но конфликт сам собой был исчерпан, выяснилось – банда едет в Азов на суд в качестве обвиняемых.

Слияние рек Дон и Азовка – раздолье для комаров. Азовчане гуляли по парку, обмахиваясь свежесломанными большими ветками, а мы шли казачьим путём корабликом азовского коммунхоза к Таганрогскому заливу по Дону. Стол на палубе едва держался на ножках: уха из судака и запечённый карп, зразы из сома и голубцы в виноградных листьях, синенькие и раки, утка с яблоками и пирожки с ливером, мясные крученики и вареники с картошкой. Всё было домашнее, наваристое, жирное. С тенистых берегов за нами следили цапли и аисты, в воде пылал закат, а мы всё ели и пили.

Ранним утром освежались в Азовке. Вода холодная, чтобы не простудиться, переодевались тут же. Смелый товарищ, не прикрывшись полотенцем, снял мокрые плавки. Отныне пловца у реки каждое утро караулила романтичная азовчанка. Он всё же простудился и лечился подаренным мёдом. При досмотре в аэропорту банку отобрали, и бедняга долго стоял в смятении. Внезапно глаза его сверкнули, он прыгнул, как тигр, схватил мёд и был таков. Люди в форме оторопело смотрели вслед, размышляя, нет ли у беглеца чего-то более ценного?