Весь оставшийся вечер мужчина вёл себя задумчиво и отстранённо. Но её это не волновало — с ним такое частенько случалось.

А саму девушку раздирали противоречия. Она чувствовала раскаяние и обиду одновременно. Ей было жаль Андрея, и она злилась на него одинаково сильно, считала свой поступок плохим, но понимала, что, если всё вернуть, поступит так же.

«Завтра. Я подумаю об этом завтра».

Констанция терпеть не могла эту фразу, но раз уж прибегла к ней, то безропотно признала: дожила до ясного, очевидного отличия того, что в жизни действительно достойно ненависти от того, что не стоит и двухминутного осуждения.

«Да-да, точно. А ещё когда-то в детстве я ненавидела варёную куриную грудку».

С усталостью и наконец-то желанной апатией она укладывалась на подушку поудобней.

На следующий день у неё стояло в расписании суточное дежурство, поэтому проснулась и уехала на работу девушка первой и очень рано. Андрей застал её только перед самым выходом из квартиры. Сухо поприветствовал, пожелал хорошего дня и поцеловал в щёчку.

Поскольку вернулась домой через сутки, то встретиться они смогли лишь вечером следующего дня. Общались вполне нормально, ровно, как взрослые серьёзные люди.

Она понимала, что должно пройти время, поэтому не хотела торопить перемирие и форсировать сближение, но через пару дней это сделали за неё.

Доктор Полл сидела в ординаторской больницы NYC Health и просматривала статистику применения препарата Партусистен. У неё зазвонил телефон. Девушка ответила на звонок и прижала аппарат к плечу.

— Алло.

— Мисс Полл?

— Да, это я.

— Здравствуйте. Вас беспокоит муниципалитет города Бангора. Меня зовут Анна Пуни. Вам удобно говорить?

— Да, слушаю. — Тэсс закрыла вкладку и, отвернувшись от рабочего места, взяла телефон в руку.

— Ваш объект, дом по адресу один, семь, Де Кальб, округ Миллинокет временно снят с обслуживания по причине аварии. Произошло возгорание льняной ленточной пакли. Потушить удалось, но задняя внешняя стена выгорела.

— О Господи! Он сгорел?

— Мисс Полл, я не знаю. Я зачитываю вам отчёт в журнале. Здесь, цитирую, написано: «Внешняя задняя стена, а также соединение с внутренней несущей до первой коридорной двери выгорели». Конец цитаты. Дальше идёт описание работ по ремонту и почему льняной войлок задней стены не был обработан противопожарным пуццолановым цементом. Далее прилагается протокол пожарной службы. Более подробно разбирается комиссия; она посчитает ущерб, и вам будет предложена компенсация, которую вы сможете потратить на восстановление, либо муниципалитет выкупит у вас дом за его стоимость в пригодном для проживания состоянии.

Тэсс пыталась соображать.

— А гараж? — Она вспомнила, что сложила в нём много мебели, и там стоял «МакКуин».

— Всё остальное цело, — обрадовала её мисс Пуни и продолжила делать своё дело: — Это только компенсация за порчу недвижимости. Если подадите в суд, вам выплатят ещё и моральный ущерб. Но там не очень много.

— Эм-м… а-м-м… Я могу подумать?

— Да, конечно. Комиссия будет заниматься вашим делом до третьего апреля. После этого вам по почте вышлют заключение. Как только вы с ним ознакомитесь и озвучите решение, составят договора. Всё за счёт муниципалитета.

«Папа. Это же его дом», — сжалось сердце Констанции.

— Хорошо. Я подожду заключения комиссии, — выдохнула она упавшим голосом.

Первым делом захотелось рассказать о случившемся Андрею, но девушка тут же поняла, что он не в состоянии оценить весь масштаб её трагедии. Для него дом в десять тысяч долларов ценностью являться не может по определению.

Поэтому даже не удивилась его реакции.

— Какой «дом»? Как «сгорел»? — не выказал он почти никаких эмоций. — Люди не пострадали?

— Ой, — прикрыла себе рот ладошкой в испуге Тэсс. — А я про людей и не вспомнила. Мне стало жаль папу.

Теперь замер Андрей. Он только что пришёл с офиса — кстати, гораздо раньше обычного — и переодевался, чтобы идти в душ.

— Твой дом, который вам достался после смерти отца, пострадал во время ремонтных работ. Я правильно понял?

— Да.

— Но тебе жаль не дом, а погибшего отца, — вытащил он из брюк полы белой рубашки и принялся расстёгивать манжеты.

— Да. — Тэсс встала коленкой на боковой валик дивана. — У меня будто вообще после него ничего не осталось. Плохо.

Андрей снял рубашку, откинул её на кресло и в одних брюках подошёл к девушке.

— Мне очень жаль, Тэсс, — убрал он ей ладонями волосы с лица и заправил за ушки. — Давай я куплю тебе новый дом.

— В Де Кальбе? — подняла она на него вопросительный жалостливый взгляд.

— Хоть в Монако, — расплылся он в улыбке.

К девушке моментально пришло решение.

— Нет, в Монако не надо. В Де Кальбе я куплю себе сама, — обхватила она его запястья ладонями. — А ты купи нам здесь.