– Будем надеяться, что она просто сбежала, - я попыталась приободрить художника, мысль о том, что эта жизнерадостная женщина может быть убита, заставляла дрожать.

– Возможно… или же её взяли наши недруги, желая выпытать, кто стоит за неудобными вопросами.

Я была почти уверена, что Антонио не просто так употребил слово «выпытать». Боно нервно сглотнул.

– И для чего вы рассказываете все это нам? – в голосе Козимо ощущалось волнение.

– Для того, чтобы предостеречь от неразумных действий. За этим я и приехал. В Лаччио усиленно сеют недовольство аристократией в целом и Лагомбардией - как страной, которая берет на себя слишком много. Сегодняшнее происшествие с Лоренцио Гаудани - тому пример.

– Я слышал, что его забросали тухлыми овощами, - заметил Козимо.

– Это на обратном пути, - мрачно отозвалась я и пересказала про нищего. Принц нахмурился:

– Лиза, тебе и твоей подруге необходимо вернуться в свой мир!

– Думаешь, те, кто стоят за этим, не найдут меня? – я усмехнулась, - Нет, Козимо, Саше действительно надо вернуться, а я останусь здесь, как положено, чтоб и коня на скаку… и в горящую избу…

Мужчины как-то странно переглянулись, но промолчали. Саша тоже молчала, только выпустила руку Козимо и отошла к окну.

– Я тоже останусь, - глухо сказала она, - И это не обсуждается.

Козимо вздохнул и с какой-то тоской посмотрел на пастыря, тот покачал головой:

– Принц, поверьте, это бесполезно…

– Я надеялся на другой совет, - вздохнул он, - Хорошо, не будем терять времени. Что вы предлагаете?

Антонио помолчал, затем заговорил, тщательно подбирая слова:

– Положение, признаться, достаточно сложное. Последний Истинный пастырь внес разлад в наши ряды. И теперь Конклав просто разваливается на части. Нельзя предугадать, кто на чьей стороне.

– А Рой? – я чуть не придушила старика, который разглагольствовал о политике в то время, как надо было думать, как спасти человека.

– Каким бы ни был его приговор, если изберут Истиного пастыря, то он легко может отменить решение суда. Беда в том, что Джерардо слишком мягок, он хорош на мир, но не на войну.

– Почему же вы предложили его кандидатуру? – воскликнула я.

– Я не знал, что все зашло так далеко. Зараза распространилась, и теперь наша истинная вера в опасности.

– Или вы просто теряете сферы влияния, - заметила я. Антонио улыбнулся:

– Если сейчас вера ослабнет, начнутся междоусобные войны. Этого нельзя допустить.

– Я знаю лишь одного человека, который сможет удержать все, Антонио, - твёрдо сказал Козимо, - Этот человек – вы!

Мы с Сашей обменялись понимающими взглядами, пользуясь тем, что никто не видит, она показала мне большой палец, восхищаясь тем, как этот интриган все обставил.

– Кто еще обещал вам свою поддержку, пастырь? – достаточно резко спросила я.

– С чего вы решили…

Я выставила вперед руку, отметая все возражения:

– Никто не начнет заручаться согласием тех, кто в опале, без остальных. Мы нужны вам лишь потому, что голоса Риччионе и Лагомбардии могут оказаться решающими. Так кто?

– Франки, альманцы, бессарабы и несколько горных княжеств.

– Их голосов хватит, чтобы избрать вас? – уточнил принц.

– Если Риччионе и Лагомбардия согласятся…

– А могут быть варианты? – язвительно откликнулась я, - по-моему, у нас нет выбора.

Антонио виновато улыбнулся, развел руками и повернулся к принцу:

– Ваше высочество?

Тот устало вздохнул:

– Лиза права. Выбора у нас действительно нет…

– Хорошо, раз все решено, тогда я откланяюсь, хочется достигнуть городских ворот до захода солнца.

– Надеюсь, у вас хорошая охрана? – поинтересовалась я у него, - Я теперь очень за вас волнуюсь.

Пастырь улыбнулся:

– Не беспокойтесь и не переживайте так за своего жениха, он вернется к вам цел и невредим, даю слово.

Он вышел. Я проводила его взглядом и повернулась к остальным.

– Вы ему верите?

– Антонио никогда не бросает слов на ветер.

– Козимо, ты не видел этого человека очень давно! А теперь он приезжает сюда и шантажом буквально требует, чтобы его возвели на престол! – напустилась я на принца, он умоляюще поднял руки:

– Лиза, пожалуйста, давай обсудим это завтра! Я слегка устал…

Я осеклась:

– Извини. Я…

– Ты беспокоишься за Делроя, - покорно произнес он, - Как и мы все.