– Право, я не понимаю, почему обвинение так настаивает на этом давно изжившем себя обычае…К тому же вина моего подзащитного еще не установлена…

– Он прав, - откликнулся один из судей, - Мы теряем время. Если графу Алайстеру хочется стоять, пусть стоит.

– Пастырь Франциско, один из тех, кто на нашей стороне, - прошептал Лоренцио мне на ухо.

– Благодарю, - явно взяв себя в руки, Рой коротко поклонился в сторону судей. Горгонзо стиснул зубы.

– Продолжайте, пастырь, - подбодрил Антонио оппонента. Тот с яростью взглянул на соперника и начал:

– Граф Алайстер, сегодня нам предстоит установить, обладали ли вы возможностью, а главное - желанием убить нашего собрата, пастыря Джерардо.

– Простите, брат мой, - прервал его Антонио, - Но судят за дела. Если бы каждого из нас судили за желания, то залы судов не прекращали бы свою работу, а тюрьмы были бы переполнены.

В зале опять пронеслись смешки.

– Да, только вчера думал убить кухарку за пережаренную дичь! – фыркнул кто-то. Даже судьи усмехнулись. Горгонзо окончательно побагровел.

– Этот человек не только желал смерти пастыря, он попытался убить его! – обвинитель выставил вперед руку, пальцем указывая на Роя.

– Да неужели? – процедил тот сквозь зубы. Антонио почти незаметно задел его локтем.

– Это – слишком серьезное обвинение, брат мой, - спокойно сказал пастырь, - Есть ли у вас доказательства?

– Разумеется, и они будут представлены в свое время.

– Когда вы их сфабрикуете? – хмыкнул Алайстер. Люди в зале зашумели, судьи переглянулись, Иеронимо зазвонил в колокольчик, призывая к порядку:

– Граф Алайстер, извольте вести себя подобающе! Иначе вас лишат слова!

– Что будет весьма удобно для вас и Горгонзо, - невинно заметил тот. Гаудани слегка озадачено посмотрел на меня:

– Что это с ним? Делрой всегда был рассудительнее нас всех.

– У него рубашка грязная, - пояснила я, - А он это терпеть не может, как, впрочем, и все, что разыгрывается сейчас вокруг него.

Гаудани задумался, а я вновь посмотрела на Роя, которому выговаривал пастырь Антонио. Старик явно просил не дразнить судей. Рой что-то обронил, пожал плечами, как всегда, когда утверждал очевидное, и с раздражением посмотрел на свои - некогда белоснежные - манжеты.

– Соблюдайте порядок! – Иеронимо повернулся к обвиняемому, - Граф Алайстер, я делаю вам последнее предупреждение! Еще одно оскорбительное высказывание, и вы будете лишены права голоса!

Рой вновь усмехнулся, затем резко выдохнул и возмущенно посмотрел на своего адвоката. Пастырь со всей силы наступил ему на ногу.

– Граф Алайстер приносит свои извинения суду и уверяет, что такое не повторится, - с нажимом сказал Антонио. Рой стиснул зубы и нехотя кивнул, после чего оскорбленно замолчал, скрестив руки на груди.

Горгонзо, наконец, получил возможность начать свою тщательно заготовленную речь. Нарочито прихрамывая, он вышел на середину пространства между скамьями зрителей и столом, где заседали судьи. Неспешно, словно растягивая удовольствие, он начал перечисление всех деяний молодого Делроя Алайстера, пока тот находился в Лаччио. Пьянство, чревоугодие, распутный образ жизни – все это теперь было сказано самым вкрадчивым тоном и подано как величайшие грехи.

– Правильно, пастырь! – поддержал кто-то с галерки, - Эти аристократы совсем распустились. Посмотрите на этого! Он же смеется над нами!

Рой не просто улыбался, он почти хохотал.

– Вы смеетесь, Алайстер? – один из судей привстал, опираясь руками на столешницу, - Могу ли я спросить, что вас так рассмешило?

– Простите, пастырь, но если это - все мои грехи, - Рой все еще смеялся, - То в этих грехах погряз весь наш мир!

– Потому что вы, аристократы, потворствуете им! – взвился Горгонзо, - вы приезжаете в наш город, нанимаете шлюх, гуляете по кабакам!

– А вы получаете с них причитающуюся вам мзду, - оборвал его Алайстер. Антонио снова одернул его и заговорил сам:

– Простите, брат мой, я не понимаю, какое отношение юношеские грехи мэссэра графа имеют отношение к сегодняшним обвинениям?

– Я лишь хочу показать почтенным судьям всю низость мыслей вашего подзащитного.

– Уверяю вас, он уже получил наказание за свои столь прискорбные для юноши поступки.

– Интересно, кто же назначал наказание?

– Пастырь Джерардо. Граф исповедовался ему.

– После чего Алайстер решил убить того, кто много знает! – Горгонзо торжествующе посмотрел на притихший зал. Я тихо застонала, ловушка захлопнулась.