Сообщник преступницы — Роберт Браун

Мейсон подъехал к дому, где жили Роберт Браун с мамой. Паркер терпеливо его ждал. Мейсон вышел из экипажа, приблизился к Паркеру и сказал:

— Приношу свои извинения, что заставил ждать. Появились срочные дела.

— Ничего-ничего. Я всё понимаю.

«Что это с инспектором? Не спорит, не возмущается, не противоречит, разговаривает спокойно, без колкостей и обидных намёков. Неужели осознал, что я вовсе не играюсь, а напряжённо работаю?» — думал Мейсон, глядя на Паркера.

— Благодарю вас, Паркер, пойдёмте. Схема та же. Входите вслед за мной по моему сигналу.

— Хорошо, мистер Мейсон, я помню.

— Не сомневаюсь, напомнил на всякий случай.

Сыщик прибавил шаг и в течение нескольких минут оказался у входной двери квартиры. Он постучал. Никто не ответил. Тогда Мейсон постучал сильнее. Щёлкнул ключ в замке, и дверь открылась. На пороге стоял Браун. Мейсон сразу обратил внимание, что он взбудоражен. Все душевные переживания, которые он долгое время держал в себе, тщательно скрывая, отразились на его лице.

— Это вы? Что вам угодно? Я всё сказал в прошлый раз, мне нечего добавить.

Браун находился в состоянии сильного возбуждения, Мейсон понял это. Браун сделал попытку закрыть перед сыщиком дверь, но Мейсон придержал её ногой.

— Позвольте войти, — сказал сыщик и, не дождавшись ответа, прошёл в квартиру. — Где ваша мама? — спросил он.

— В больнице и, между прочим, по вашей вине, — вызверился Браун.

— Что за глупости вы говорите, ей Богу, стыдно, взрослый человек, а ответственности за свои поступки нести не хочет.

Браун не ответил на реплику Мейсона.

— Пока мы не перешли к основному вопросу, вот вам бумага и карандаш, напишите, в какой больнице ваша мама, — между делом сказал Мейсон.

— Зачем это вам? — закричал Браун.

— Пишите, вам говорят. Нет времени на пустые разговоры, — повысил голос Мейсон. — Всех мерите одним мерилом на свой лад.

Любовник Мейбл стал выводить его из себя.

Браун машинально написал название больницы, делая Мейсону одолжение.

— Маму оставьте в покое, слышите, она не причастна, — громко заявил он.

— Это было понятно с первой нашей встречи, — спокойно ответил ему Мейсон. — Как подчас родные дети отравляют жизнь самому близкому человеку и не совестно, чёрная неблагодарность, называется, — Мейсон кипел, но старался не показывать своего состояния.

— Оставьте свои нравоучения для несмышленых либо умалишённых, противно слушать, — дерзил Браун.

Сыщик не принял к сведению его слова. Мнение о нём он сложил давно. Повторяться не хотел.

— Можете быть уверены, вашу маму никто беспокоить не собирается, ей и без нас досталось немало переживаний.

— Зачем вы ей всё рассказали, кто вас просил? Из-за вас она заболела, — кричал Браун.

— Ваша мама давно всё чувствовала и прекрасно понимала, чем эта история закончится. Так или иначе, узнала бы правду от полицейских.

— Причём здесь полицейские? Не надо мне навязывать чужого, я не вожу дружбу с представителями власти. Они не вызывают у меня доверия и интереса.

— Имеете и самое прямое. Преступница уже задержана, находится в полиции, с ней работают. Пришла ваша очередь. Вы были соучастником убийства, более того, вы подсыпали в чашку барона Уокера яд, желая отравить его. Против вас серьёзные улики, показания свидетелей, которые видели вас в тот день и час в замке Бельфорсбрук, когда свершилась трагедия. Последний раз советую — дайте правдивые показания пока вы дома. Суд учтёт и смягчит вам наказание. О маме подумайте. В противном случае, ваша песнь спета, Роберт Браун. Помните, при первом посещении я предлагал вам мирный диалог и полное раскаяние, которое принимается во внимание и рассматривается судом, причём в вашу пользу.

— Ещё чего? Вы в своём уме? — огрызался Браун. — Вот этого вы от меня не дождётесь.

— В таком случае передаю вас в руки полицейских, а они в свою очередь — правосудию. Ничего другого не остаётся. Вы сами меня вынуждаете к этому. Пожалуйста, Паркер, входите, — повернулся Мейсон лицом к двери.

— Да-да, мистер Мейсон, я здесь. Всё законспектировал. Ребята, — позвал Паркер полицейских.

— Подпись получите в полиции. Не надо терять время, — посоветовал Мейсон.

— Конечно, мистер Мейсон, — ответил Паркер.

Брауна начало лихорадить.

— Нет, господа хорошие, живым я вам не дамся, ишь, чего захотели… вы, что же думали, — закричал Браун. — «Истина никогда не побеждает. Просто умирают её противники», — процитировал он слова Макса Планка.

— Он ещё поучать нас вздумал, — бросил реплику Паркер. — Ребята, уводите его. Хватит с ним возиться.

В этот момент Браун выхватил из кармана штанин заранее приготовленный острый нож и резанул по венам. Порез оказался довольно глубоким, кровь хлынула струёй, Браун без сознания рухнул на пол.