— А почему здесь?! — вернулся я к своему первому вопросу.

— Я подумала, что в княжеской библиотеке должна найтись какая-нибудь информация по проклятьям и что с ними делать, — девчонка нахмурилась и развернулась к стеллажу со свитками. Я, было, снова залюбовался, но тут же себя одернул.

«Как же я сам до этого не додумался?» — мелькнула мысль, но оставалось еще кое-что, что не давало мне покоя.

— Как ты поняла, где искать, и кто допустил тебя в эту закрытую часть библиотеки?

— Домовой, — ответила заноза и отчего-то покраснела.

«Ох, Фенька!»

— За что? — может не слишком понятно спросил я, но девчонка поняла.

— За пирожки, — она покраснела еще больше.

«Перья повыдергаю!» — негодовал я, припоминая, чем пахло дыхание шкодливого духа накануне.

Мелкая, тем временем, вытащила какой-то свиток и принялась раскладывать его на стоявшем между стеллажами специальном столике.

— А как ты собираешься с ним разбираться? — поинтересовался я.

— Я умею читать! — вздернула нос козявка, но тут же уткнула его в свиток.

— А, ну да…. — я помялся. — Тогда, я тоже поищу.

— Вон там! — малявка, не отрывая носа от свитка, указала на другую сторону стеллажа. Первый порыв возмутиться ее самоуправством я подавил, так как мне самому было тяжело держать себя в руках в непосредственной от нее близости.

Скрывшись в соседнем проходе, я некоторое время бессмысленно смотрел на полки, пока еще сам не понимая, что и как искать. Как таковых учебников или мануалов по магии и, тем более, нечисти у нас не было. Были лишь записки о каких-либо подобных явлениях, и не всегда с подробным описанием. Большая их часть касалась проявлений враждебной нам магии, и после десятого просмотренного мною на чистой выдержке свитка — плотские желания тела так никуда не делись — описывающего либо новый вид нежити, насланной из Тририхта, либо проделки оурийских шаманов, я все-таки не выдержал.

— Ну как, нашла что-нибудь? — хотел небрежно поинтересоваться я, но голос почему-то охрип.

— Нет! — получил я раздраженный ответ. Обидеться не получилось, но дышать стало тяжелее. Решившись, наконец, плюнуть на это дело сейчас, вернувшись к поиску позже и в одиночку, я вышел из-за стеллажа, остановившись напротив настороженно на меня смотрящей мелкой. Чувствовал я себя донельзя неловко, не зная, то ли сразу уйти, то ли сказать что-нибудь. Казалось даже, что мне некуда девать руки, и я спрятал их в карман, тут же нащупав заготовленный амулет.

— У меня есть для тебя кое-что, — сказал я, доставая небольшой камешек на тонкой цепочке. — Это защитный амулет, — сразу же добавил строго, чтобы не надумала там себе что-нибудь.

Надо было его надеть, чтобы замкнуть вокруг мелкой защитный контур. Я смело сделал требуемых два шага и, стараясь не коснуться кожи, застегнул цепочку, смотря прямо в огромные словно озера глаза.

— Лучше носить его под одеждой, — заявил я девчонке, услышав щелчок, но мои руки, вместо того, чтобы убраться сразу куда подальше, вдруг легли ей на плечи, а затем медленно сползли вниз по ее спине. Однако вместо того, чтобы вырваться и закричать на меня, мелкая поганка вдруг прогнулась, подавшись вперед, а затем внезапно замерла, уставившись на меня вмиг потемневшими глазами. Я тоже замер, не в силах ни убрать свои руки с ее спины, ни оторвать взгляд. Казалось, мы стояли так целую вечность, пока она вдруг не потянулась к вороту своего платья и не расстегнула две верхних пуговицы. Я забыл как дышать. А заноза потянула за цепочку и спрятала мой амулет в образовавшейся выемке. И это стало последней каплей.

Резко нагнувшись, я поцеловал обнажившуюся от ее действий впадинку между ключицами, заставив девчонку громко выдохнуть. Губы мои перешли на ее шею, а руки, наконец, оторвались от спины, чтобы перебраться к груди, платье на которой до невозможности мешало. Хорошо, что заноза сама пришла мне на помощь и начала расстегивать пуговицы, иначе, я бы в нетерпении их оторвал. Поцеловав каждый помогающий мне пальчик, я стянул с плеч девчонки платье, чтобы обнаружить под ним еще одну нелепую тряпичную конструкцию.

«Опять эти змеевы тряпки! Как женщины сами с этим умудряются справляться?!» — или я сказал это вслух? Нижняя часть моего тела пребывала в неистовстве, но я был решительно настроен сначала закончить с тем, что было намотано на занозу. Для этого нужно было развязать завязочки по бокам, а затем еще и расстегнуть крохотные крючки посредине. Самому мне до сих пор было сложно с этим справиться, поэтому оставалось только мысленно ругать того, кто все это придумал.

Впрочем, чем сложнее препятствия, тем, казалось, больше удовлетворения получаешь от проделанной работы. Стоило сжать в руках мягкий, но при этом с твердым острым наконечником, холмик, как по телу разлилась пьянящая дрожь удовольствия, так что хотелось целовать и этот, и другой бесконечно. Однако только я склонился над изгибающейся девчонкой, чтобы обхватить губами так призывно торчащий бугорок, как она внезапно выставила вперед руки, упираясь ими мне в грудь.

— Ты тоже! Раздевайся! — еле слышно приказала мнящая себя генеральшей, но такая желанная козявка. От этого тона, от ее прожигающего взгляда я был готов мгновенно выпрыгнуть из одежды, тем не менее, на это мне потребовалось бесконечных десять секунд, в течении которых мелкая заноза не сводила с меня глаз.

Сбросив, наконец, портки, я беспрепятственно припал губами к маленькому впалому животу и одновременно пытался развязать так тяжело поддающиеся дрожащим рукам скользкие ленты, которыми были стянуты панталоны девчонки. Огромную радость, которую я испытал, когда обнаружил, что для этого было достаточно потянуть за свободный конец завязки мог бы понять только страждущий, получивший, наконец, глоток живительной влаги.