— Старший следователь Винтерфилд, Следственное Управление Глорихейма.

Физиономия поморгала, но никак более не реагировала.

— Следственное Управление! Где настоятель?!

Физиономия, наконец, отмерла. Бойница закрылась, и послышались удаляющиеся шаркающие шаги.

«Замечательно!»

— Наверное, пошел звать настоятеля, — предположил Драйзен.

— Не мог же привратник не знать, что мы прибудем, — заметил догнавший нас Карилл, за спиной которого маячила готовая на все группа захвата и доносились возмущенные голоса экспертов, вынужденных тащить свое оборудование на себе. Видимо, мои худшие ожидания сбывались.

— Будем ждать, сэр? — неуверенно поинтересовался первый помощник.

— Нет у нас на это времени, — ответил я. Было уже далеко за полдень, и я не намеревался третий день подряд возвращаться домой под утро. На то, чтобы прощупать дверь, ушло три секунды. Магический замок на ней устанавливали, скорее всего, еще в прошлом веке. Вскрыть такой любому мало-мальски уважающему себя домушнику не составило бы труда. Теперь мне казалось совсем не удивительным, что в этом монастыре пропадают артефакты.

Раскрыв дверь, я первым вошел вовнутрь и огляделся. Первой моей мыслью было, что монахи не чужды понятию уюта. И справа, и слева от меня было что-то вроде сада, в котором доминировали плодовые деревья, а от ворот вглубь монастырской территории вела широкая аллея. Заблудиться при таком раскладе было сложно, поэтому я пошел вперед, а моя команда, соответственно, за мной. Вот только где-то через полсотни ярдов аллея разветвлялась уже на три ведущие в разные стороны дорожки поуже.

«Прямо пойдешь — счастье найдешь» — почему-то вспомнил я поверье из детской сказки, читанной и перечитанной в детстве, и невесело усмехнулся. По своему собственному опыту знал, что в монастыре можно найти что угодно, кроме счастья.

Тем не менее, где же обитать настоятелю, как не в центре своей обители. В этом я оказался прав, и уже через пару минут увидел идущих мне навстречу двоих мужчин в рясах. Первый, одетый в широкую красную накидку поверх черной рясы, шел удивительно быстрым и широким для своего возраста шагом, а второй семенил позади, даже бегом едва поспевая за своим начальством. Главный из монахов, если и удивился, увидев нас внутри монастырских стен, то виду не показал, зато у второго едва глаза на лоб не вылезли.

— Не добрый у вас сегодня день, монсеньор, — взял я быка за рога, едва настоятель приблизился достаточно близко для разговора. — Где про….

— Негоже говорить о греховном на ветру, — внезапно прервал тот меня непонятной фразой. На улице ветра не было, поэтому он точно не говорил в буквальном смысле. Имел ли настоятель в виду, что весть о совершенном грехе не должна разлететься подобно ветру? Означало ли это, что простые монахи об ограблении не знали?

«Теперь узнают» — мрачно подумал я. Неважно, какими соображениями руководствовался настоятель, но мы должны были допросить всех. Однако пока можно было подыграть.

— Ведите, монсеньор, — кратко ответил я, а настоятель, не сказав более ни слова, развернулся, оставив удивленного привратника, и также быстро зашагал обратно.

Шли мы в сторону самого высокого здания, расположенного, казалось, прямо в центре обители. По-крайней мере именно к нему стягивались все дорожки с других сторон комплекса.

— Молитвенный зал, — дал краткое пояснение настоятель. Будто я сам не догадался. Мы прошли через высокие двустворчатые двери — я отметил, что на них тоже стояла печать магического ключа — и оказались в огромной зале. Я подозревал, что вся братия этой Обители могла бы с комфортом разместиться в несколько раз меньшем помещении. Помощники и эксперты последовали за мной, а вот жандармов, несмотря на то, что на улице не лето, пришлось оставить снаружи. Останавливаться и демонстрировать мне фрески или святыни настоятель не собирался. Мы пересекли всю залу до самого алтаря и сразу свернули направо.

Там оказалась хороших размеров ниша, чью стену едва ли не полностью занимала фреска, изображающая некоего господина — я бы сказал мага, но в том месте, где мы находились, это посчитали бы кощунством — вонзающего сверкающее огнем копье в какое-то страшилище. Под фреской находился массивный ящик со стеклянной верхней крышкой. При этом магически усиленной так, что дала бы фору любой броне. Я с любопытством заглянул в ящик, чтобы увидеть обитое красным бархатом днище, а в остальном тот был пуст.

— Что за артефакт здесь хранился, монсеньор? — повернулся я к настоятелю, взирающему на ящик с непонятной смесью ненависти и решимости.

— Не важно, — быстро ответил тот, пожав плечами. — Главное, быстрее найти похитителя.

— Это важно! — пришлось повысить голос. — Как раз для того, чтобы найти преступника. Узнав его цели, мы значительно сузим круг подозреваемых.

— Сомневаюсь, господин Винтерфилд, — пробормотал настоятель, однако продолжил: — Впрочем, в этом нет никакой особой тайны, это знание вы получили бы в любом теологическом справочнике. Украли реликвию, которая хранилась в нашей обители на протяжении последних трехсот лет, маску преподобного старца Софония — он сделал легкий кивок в сторону картины. Я тоже скосил глаза на изображенного на фреске мужика — на старца тот никак не походил. Ну, да ладно.