Рассказ Тимофея Розанова занял значительно больше времени. Я слушал и ушам своим не верил. То, что произошло на моей далекой родине не укладывались ни в какие разумные рамки.

Родился Тимоха в глухой деревушке на границе Архангельской и Кировской областей в 1968 году. Батя — деревенский универсал: тракторист, механик, кузнец, слесарь, короче на все руки от скуки. Мать — доярка на колхозной ферме. Были у Тимохи старший брат и младшая сестра. Жили небогато, но дружно. Детство и юность как у любого обычного советского человека: детский сад, школа, октябренок, пионер, комсомолец. В пятом классе записался в секцию самбо, был у них один энтузиаст на селе Велесов Станислав Сергеевич — молодой парень из Ленинграда, отбывал трехлетнюю повинность на ниве учителя физкультуры после окончания института имени Лесгафта. Впрочем, вскоре учитель женился на местной девахе, да так и остался в сельской глуши преподавать в школе физкультуру, английский язык — коим владел свободно — и навыки трудового воспитания, а по вечерам обучать пацанов и некоторых девчонок разным полезным приемчикам. Что касается иностранного языка, Тимохе английский давался как никому из сверстников, так что по окончании школы объяснялся на нем ничуть не хуже учителя. Благодаря бате-механику любой двигатель внутреннего сгорания мог собрать и разобрать едва ли не с завязанными глазами, чему были несказанно рады окрестные автолюбители, частенько обращавшиеся к нему за помощью. Также приобрел опыт слесаря, станочника и даже кузнеца.

После окончания школы Тимофей попытался сдать экзамены в один из московских технических ВУЗов, но не прошел по баллам.

В 1986 был призван в армию. Полгода в учебном центре неподалеку от города Ковров. Потом Афган сержант, заместитель командира взвода разведывательной группы. За полтора года приобрел боевой опыт, был ранен, награжден орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу", но не навоевался, остался на сверхсрочку прапорщиком в должности командира разведвзвода мотострелкового батальона. Принимал активное участие в "караванной войне", обошлось без ранений, но боевыми наградами обойден не был. В феврале 1989 война закончилась.

В Союзе молодого прапорщика-орденоносца перевели в общевойсковую часть под Свердловском на должность старшины роты. Потом в стране начался сущий бардак под названием "Перестройка". Народишко резко начало нищать. Германия объединилась. Варшавский Блок развалился. Союз Нерушимый Республик Свободных затрещал по швам и вскоре рассыпался как карточный домик. Заводы встали. Товары с прилавков как ветром сдуло. В стране объявили сухой закон. Инфляция подскочила до небес. Зато появился плюрализм мнений, многопартийная система и непрекращающиеся заверения с экранов телевизоров молодых реформаторов о том, что стоит лишь немного потерпеть, и все будет лучше, чем раньше.

Пришлось крутиться, но чести воинской не посрамил. Бельишком солдатским и прочим барахлом, в отличие от коллег из соседних рот, не приторговывал, и офицерам не позволял воровать. Благо жил один, семьей не обремененный. Порой зарплаты приходилось ждать по полгода. Благо поесть можно было в солдатской столовой и переночевать в казарме. Чтобы как-то заработать по вечерам разгружал вагоны на товарной станции, подрабатывал в строительной бригаде и вообще хватался за любую работу. В общем жил не так уж и плохо, даже деньги родителям посылал при первой возможности.

После распада СССР теперь уже в Российской Федерации начался парад суверенитетов. Кавказ заполыхал, особенно Чечня. В начале 1994 года его полк должны были туда направить. Тимоха подал рапорт об увольнении. Нет он не испугался, отказался из идейных соображений, мол не дело армии воевать с собственным народом. Прав или не прав, теперь сложно судить. Много на той войне кровушки русской и нерусской пролилось.

На гражданке чем только не занимался. Подержанные автомобили из Германии перегонял, торговал китайским барахлом на рынке, служил сторожем в загородном доме одного "нового русского" — так стали называть людей, успевших неплохо поживиться на распаде страны. Сторожевал недолго, хозяина вместе с семьей и малолетним ребенком взорвали в собственном автомобиле. Чьих рук дело? Да кто ж его разберет, тогда на улицах страны творился сплошной беспредел новые хозяева земли русской отстреливали, взрывали, резали друг друга.

Остался Тимоха не у дел. Как-то случайно прочитал в одной статейке на английском языке о житье бытье во французском Иностранном Легионе. Мрачная российская действительность парню изрядно надоела, потянуло навстречу приключениям и обещаниям мир посмотреть, себя показать. Получить туристическую визу во Францию не составило труда. С достопримечательностями Парижа знакомиться не стал, сразу из аэропорта на такси отправился в Форт-де-Ножен, где прошел первоначальную медкомиссию, кучу разных тестов. Затем Обань, также медкомиссии, тесты, контракт на пять лет. Четыре месяца в Кастельнодари, дрючили со страшной силой. Тимоху приметили как весьма перспективного бойца.

После выпуска из учебного центра его направили в Сомали для наведения конституционного порядка в составе войск ООН. Патрулирование, минометный обстрел, беспамятство. Очнулся в глубокой вонючей яме, слегка контуженный, но вроде как живой и со всеми конечностями. А сверху через деревянную решетку лыбится довольная черная харя охранника-аборигена. Для каких целей его взяли в плен, он так и не узнал, ночью лагерь боевиков озарил яркий свет, и это были последние его воспоминания о родной планете.

Очнулся Тимофей в реанимационной капсуле на борту патрульного рейдера Империи Аратан. Как оказалось, база сомалийских повстанцев подверглась нападению корабля работорговцев Империи Арвар. Прихватили всех местных, заодно и Тимоху. Рабовладельцу не повезло. При выходе из гиперпрыжка он был атакован аратанским патрулем. В ходе скоротечного боя транспорт был захвачен, команда разоружена пленные освобождены. Поскольку основной груз был представлен чернокожими, их разморозили и до поры до времени разместили на технической палубе в специальных благоустроенных клетках — нечего дикарям шастать по боевому кораблю. Тимофея, ввиду цвета кожи, а также ярко выраженного интеллекта на лице, запихивать в одну клетку с черными товарищами не стали.