Решающая схватка

Мы приехали в оперу. В фойе Софью Гавриловну окружили знакомые. Она увлеклась беседой с ними. Василёк быстрым шагом направился в партер к нашим местам. В этот вечер был аншлаг, если кто и хотел пройти в театр, свободных мест не нашёл бы, даже с учётом приставных сидений. На этот раз зал показался мне особенно нарядным. Канделябры и люстры ярко освещали на потолке запечатлённые талантливым живописцем сцены из художественных произведений великого Шекспира, которые я не единожды перечитывала, как «Сон в летнюю ночь», и фрагменты на библейские мотивы. Шикарные вечерние туалеты блистательных дам создавали торжественность и значимость посещения храма муз. Я подняла глаза, в царской ложе было пусто. Мой взгляд машинально перескочил в соседнюю ложу. Так незаметно я дошла почти до сцены, и вдруг…

«Вот он!!! — чуть не выкрикнула я, с трудом сдерживая порыв. — Это тот, с кем разговаривала на бал-маскараде. Его нельзя упускать. Бегом в ложу. А как же Вася? Надо бы его позвать. Нет времени, преступник опять уйдёт, где потом искать? Сама справлюсь», — и я быстрее ветра выскочила из зала, полетела по лестницам к ложе, где мило беседовал с дамой, разодетой в шелка и бриллианты, убийца моих родителей и Антонины.

«Только бы не перепутать. Вторая ложа от сцены». В груди у меня всё клокотало. Словно птица, загнанная в клетку, билась об стенки боль, желая вырваться наружу. Душа скулила и упрямо твердила: «Я обязана его остановить. Сколько страданий он причинил моим родным! За что им такое наказание? А всё по его вине. И он после всего разгуливает на свободе?!»

Подбежав к ложе, заглянула в неё, но никого не обнаружила.

«Вернётся»… — только и успела подумать, как внезапно почувствовала острую боль.

«Что это?»

Кто-то будто клещами схватил меня за шиворот и как слепого котёнка заволок в ложу, со всей злостью и яростью захлопнув за собой дверь. Он с силой тряс моё тело, прежде чем приставить к стене.

— Шпионишь, глупая девчонка?! Ты что же, думаешь, тебе это сойдёт с рук? Представления не имеешь, кто я! — Убийца со всего размаха наградил меня пощёчинами. — Да я раздавлю тебя, как блоху, не глядя! — Мерзавец противно захохотал. — И кирпичей в России достаточно, чтобы укокошить весь ваш поганый род, — уточнил он. — Твой папенька оглянуться не успел, как получил кирпичом по голове, да так умело я постарался, что угодил князьку прямиком в висок. Рука у меня меткая, крепкая, почувствовала?! — рассвирепел он. Я не знала, как реагировать. Лицо горело от пощёчин. — Да, долго я его выслеживал, где только не караулил. Случай подоспел, к кому приезжал ваш папенька — мне неведомо. Настиг его, и дело сделано, следов не осталось, не докажешь, понятно? А после похорон нагрянул к вашей безутешной матушке под предлогом выразить соболезнование. Да так изловчился, что в чаёк ей и вашей старшей сестрице ядок подсыпал, — веселился убийца. — Ничего не докажешь, — грозно выкрикнул злодей. — Будешь следить, приговорю с лёгким сердцем без зазрения совести и с чувством полного удовлетворения. Запомнила? Второй раз не повторяю.

От боли я не могла ни о чём думать. Убийца уловил моё состояние.

— Пошла вон, гадкая девчонка. Всё настроение испортила. И чтобы больше никогда не попадалась мне на глаза! — Он с силой и остервенением толкнул меня к двери, чудом не упала. Оказавшись по другую сторону от его ложи, позабыв о боли, галопом побежала к Васе.

«Всё рассказать и непременно», — гудело в голове.

Брат, увидев меня в таком состоянии, переполошился:

— Что с тобой, Ниночка, где ты была?

— Выйдем, поговорить нужно, — в ухо выпалила я ему.

Вася немедленно поднялся.

— Вы куда, дети мои? — спросила тётушка, не понимая наших намерений. — Через несколько минут спектакль начнётся, — напомнила княгиня Софья Гавриловна.

— Простите, моя дорогая. Мне нездоровится. Не высижу. Поеду домой. Вася меня проводит. А вы оставайтесь.

— Что вдруг? Отказываюсь понимать. Всё ведь было хорошо.

— Дома поговорим. Здесь не совсем удобно.

— Раз такое дело, поезжайте.

— Не беспокойтесь, голубушка, мы доберёмся сами, Вася остановит экипаж. Ваша карета будет ждать до окончания спектакля.

— Спасибо, милая. Сопереживаю тебе, в плохом самочувствии не получить удовольствие от спектакля, согласна. Коли так сталось, поезжайте. Прими капельки, они в гостиной в серванте стоят. Приляг, отдохни.

— Благодарю вас, дорогая тётушка.

Дорогу осилит идущий…

Прошение

Я немедленно поделилась с Васей.

— Немыслимо. То, что ты рассказала, не укладывается в голове.

— Василёк, дорогой, мы обязаны принять меры. Нельзя оставлять убийцу на свободе и позволить ему наслаждаться жизнью, а маменька, отец и сестрица в сырой земле лежат.

— Не плачь, прошу тебя. Мы примем меры.

— Ты служишь государю, пиши прошение, умоляю тебя. Не то я этого господина собственными руками приговорю. — Сердце от боли за родных рвалось на части, собственная жизнь стала безразличной, не задумывалась о том, что ждёт меня впереди. Всё моё существо невероятно страдало, и я была настроена на отчаянный поступок.

— Не смей об этом помышлять! Ты слышишь меня? Запрещаю тебе так думать! — Вася подошёл ко мне, обнял и стал успокаивать.

— Мы напишем прошение государю и будем действовать законным путём. Очень прошу, доверься мне. Обещаешь?

Сквозь слёзы я что-то мяукнула невразумительное.

— Умница, теперь успокойся. Составим текст письма, и я лично доставлю депешу в канцелярию государя императора. Так будет правильно. Если ты любишь меня и тебе дорога честь офицера Ларского, будь моей помощницей и хорошей девочкой. Кроме нас с тобой, добиться справедливого решения некому, нужно запастись терпением и быть сильными. Я могу рассчитывать на твою помощь и понимание? — строго спросил Вася.

В ответ я кивнула.

— Ты даёшь мне слово, что не будешь предпринимать никаких действий без меня?