— Ты не помнишь…, - последняя попытка, но она помнит абсолютно все.

— Кто? — отпираться больше нельзя.

— Романов Ле…, - начинаю я.

— Что? Ты с кем связалась? — она почти кричит.

Боже! У нее же сердце больное.

— Мам, пожалуйста! — бросаюсь к ней, пытаясь успокоить.

— Конечно, он тебя бросит и будет прав, — говорит она уже о Сергее, кивая своим мыслям и не глядя на меня.

— Мам, ну что ты, — умоляю я, — он просто не мог уехать, а Алексей нас с Маргаритой подвез. И все!

— Все! Если ты упустишь Сергея — ты мне не дочь! — говорит так, будто Сергей — ценная порода рыбы.

— Мамочка, все будет хорошо, — говорю много, примирительно, плету какую-то чушь, лишь бы только успокоилась.

Выдать меня замуж за Сергея — ее бзик. Она когда-то была знакома с его родителями и, узнав, что я у него работаю, начала выносить мне мозг. Он нравился мне очень, но, когда она ежедневно начала петь дифирамбы его достоинствам, я окончательно уверилась, что Сергей — единственный залог моего счастья.

В обед приходит Катя.

Мама стоит в коридоре и внимательно наблюдает, как она приглаживает свои короткие непослушные волосы, подкрашивает губы, будто пришла не к давнишней подруге и ее престарелой матери, а в светский салон. Мама Катюшу почему-то не любит и раздражается каждый раз, когда она приходит ко мне. Катя об этом догадывается, но ничуть не смущаясь, гордо вскинув голову, дефилирует в мою комнату, а я плетусь следом, виновато поглядывая на маму.

— Слушай, чего она у тебя вечно не в настроении? — как только закрылась дверь, разворачивается ко мне подруга.

— Сегодня ночью опять был приступ, скорую вызывали, — устало отвечаю и сажусь в кресло с ногами, чего никогда не позволяю себе при маме.

— Опять приступ? — переспрашивает Катя, закатывая глаза. — Что на этот раз? Сердце уже лечили, почки тоже; месяц назад узи печени делали. В онкоцентр вы как на прогулку ходите.

— Ну о чем ты? — укоризненно говорю ей.

Мама, и вправду, стала очень мнительной, но возраст ведь дает о себе знать.

— Да просто твоя матушка совесть потеряла. Буйная фантазия у нее, а дочка страдай. О ваших методах лечения хоть романы пиши.

— Сердце прихватило, всю ночь не спали! — оправдываюсь я.

— С вас за ложный вызов деньги не содрали? — продолжает она ерничать. — Что-то мама начала повторяться. Сердце месяц назад болело.

Катюша рассмеялась, и в соседней комнате что-то сильно стукнуло об пол. Нам дают понять, что мы слишком громко разговариваем.

Катюша зажимает рот рукой, но все равно продолжает смеяться. Когда она успокаивается, я, наконец, могу спросить ее про то, как закончился вчерашний вечер. Но у Кати, оказывается, свой интерес.

— Слушай, а что это за красавчик, с которым ты вчера танцевала?

Смотрю на нее недоуменно.

— Какой красавчик? Я с Сергеем танцевала…

— Ну уж Сергей, — отмахивается Катя. — Сергей вчера после твоего ухода с какой-то крашеной блондинкой обжимался, — выдает она и, видя мою отвисшую челюсть, заявляет:

— Давай договоримся: ты мне про красавчика, я — про блондинку.

— Да я понять не могу, о ком ты!

— Темненький такой, в белой футболке, джинсах… — Катюша начинает на меня злиться.

— Ааа… — тяну разочарованно. — Это одноклассник бывший, Лешка. А что?

— Ничего! У тебя с ним что-то есть? — ох, знаю я этот лукавый взгляд.

— Да ты что! — зачем спрашивать, если прекрасно знает, что все мои мысли и мечты связаны с Сергеем.

— Расскажи о нем! — давно не видела Катюшу такой возбужденной.

— Да что рассказывать! — недоумеваю я. — Я его 10 лет не видела!

Катюша недовольно поджимает губы, барабаня пальчиками по модному красно-коричневому саквояжу. Думает.

— Ну он хоть богатый? — задает главный вопрос.

— Откуда я знаю! — уже злюсь на нее. — Отец был не бедный: все штрафы оплачивал, стекла вставлял и моральный ущерб возмещал регулярно.

— Это ничего не значит! — отмахивается равнодушно. И вдруг ее осенило:

— А он ведь подвозил вас вчера с Маргаритой. Какая у него машина?

Я не выдержала и рассмеялась:

— Вонючая…

— В смысле? — да… думаю, подруга, если б ты поехала вчера с нами, твой интерес разом бы отшибло.