Борода, словно заправский гид, рассказывал историю стаба и появления на нём жизни.

— Самое главное у нас — танк. Машина прилетает всегда заряженной одним снарядом, осколочно-фугасным, из него выковыриваем немного пороха. Стволов у нас с каждым танком прилетает по КПВТ, только патронов к нему нет. Есть недалеко стаб с ксером, правда, проход не всегда открыт, кластеры перегружаются. Но их ксер только автоматные патроны делает, такие крупные к нему просто в руки не влезают. Мы у них иногда меняем 5.45, но твари такие, что с автомата только отгонять. Выручает стационарный крупный калибр под двенадцатый патрон, огнемёты и решётки варим. Поэтому вашей Голодной Настеньке очень мы обрадовались. Мы все эти проходы не использовали, а там ценного много чего лежит, только пройти не могли. Заражённые там уж больно крупные были. Мы за эти дни кучу ценного натаскали, а сейчас вот опять кластер перегрузился. А ещё в танке мы горючку берём, он почему-то приходит под завязку наполненный, только эта версия — с турбинным двигателем и у него авиационный керосин в баках, но это тоже неплохо. Масла моторные сливаем, сухпай есть, самый хороший, длительного хранения, и сменная одежда в броне лежит, несколько комплектов. Пара поношенных, но чистеньких, выстиранных, а пара совсем новых. Вот только ни одного ствола стрелкового нет, даже ножа, но блоки динамической защиты, которые мы на вашего бродячего зверя перекрутили, вполне боевые, взрывчатка загружена и дымовые мортиры заряжены.

Борода вёл нас по широким коридорам, украшенным в стиле станций московского метрополитена, только на тему фашистского режима, где орлы сидели не на свастиках, а на черепах. Улыбался, видя, как наша банда с интересом рассматривала мозаики, и продолжал рассказывать:

— Мы, как партизаны в Великую Отечественную, взрывчатку с блоков динамической защиты сплавляем, с детонаторами, правда, плохо, совсем они у нас некачественные получаются, приходится по три-четыре штуки ставить, чтобы гарантированно бахнуло, но нормально, выкручиваемся. Некоторые проходы сразу заваливаем, решётки по всему стабу ставим. Плохо, когда сильные твари приходят, не всегда помогает, по два-три ряда делаем. Иногда нужно защищаться, но горючки хватает, у нас тут огнемёты везде расставлены.

Главный Города Мастеров выбрал главой нашей команды почему-то Батюшку Айболита. Очень ему импонировало суровое лицо и кольчуга, носимая под рясу. Я в его табели о рангах был обученным переговорщиком, наверное, главный советник, и он всегда вёл переговоры со мной, и при этом всё время поглядывал на реакцию нашего Святого Отца, который в этом месте почему-то предпочитал отмалчиваться и всего пару раз произнёс своё коронное: «Да, согласен».

— А скажите, вот эти два здоровых рыцаря — это… — замялся Борода.

Главе Города Мастеров видно было очень неудобно спрашивать по поводу ходивших за мной по пятам Насти Лёни, что, они тоже приблудились по дороге или это всё-таки те, кого мы с собой взяли. Я решил не разрывать сердце добродушному мужичку и сказал:

— Это наши. С собой. Не бродячие.

Он виновато потупил глаза:

— Я узнать, ну мало ли.

Понятно. После того как Голодная Настенька привела сюда бродячего, я так понял, покрытого бронелистами и противокумулятивными элементами какого-то зверюгу, по грубым прикидкам, три-пять тонн весом, который душил влёгкую молодых элитников и развитых руберов, нашей гоп-компании доверия не было и ожидать от нас можно было всего чего угодно. И правильно, так и есть, я до сих пор сам не пойму, чего от наших компаний ожидать.

— Всё нормально. Они хорошие. Это родители Голодной Настеньки — Настя и Лёня. Кто из них кто, не скажу, они всегда вместе ходят и как-то без надобности.

Главный мастер покачал головой, потом, немного замявшись, как холоп, который стоит перед господином, ждёт и мнёт шапку, решился и заговорил:

— Мне сейчас позвонили, у нас тут кластер перегрузился. Очень плохой кластер. Там много хорошего, но проход сквозной и заражённые сильные. Да и много их там очень, а патронами…

— Не богаты патронами? — довершил я мысль стеснительного начальника.

— Да. Плохо у нас с патронами. Только вот ещё что, особо платить нам ничем. Есть жемчуга немного чёрного, а закрыть мы быстро проходы не можем. Всё, что хотите, отдадим. Может, что-то сделать надо или починить?

— Не надо. Сочтёмся. И это в той стороне, куда Голодная Настенька ушла?

— Они вместе идут. Проход, тот, в который она ушла, он спокойный, ну, почти спокойный, а который рядом сейчас открылся, мы его взрываем обычно. В этот раз он быстро перегрузился, а танк нам второй раз не перегружался ещё. Нууу… Иии… Это…

— Понятно. На Тотошку противокумулятивные кассеты повесили? Взрывчатки на проход не хватает?

— Ну да. Снаряд у нас есть, если что. Откажетесь — рванём, но сильный он очень. Он тут в замкнутом пространстве полстаба перекалечит и всё переломает. Несколько месяцев потом пылью харкать будем.

— Конечно, сходим. Где у вас тут дырки с заражёнными? Добрым гномам, которые маленьких девочек кормят и бродячих драконов чинят, помогать надо, — сострил я.

Мне в ответ грустно улыбнулись.

Мы зашли в довольно большой грот с плазменной панелью в полстены, на которой был вид из окна на утреннее море.

— Ну здравствуйте! Поможете? Я тут думаю, как вам вашу девочку догнать, а потом звонок про кластер. Согласны?

— Таки да, — машинально ответил я, рассматривая весьма специфичную внешность хозяина кабинета.

В ответ глянули на мои красные княжеские сапоги из терема, рубаху-косоворотку, шаровары и высокотехнологичную разгрузку нео, к которой был прикреплён мой оплетённый палаш и штык-нож: