Слегка дрожа, я подняла руку в перчатке и мягко постучала в дверь. Сделав шаг назад, я нервно ждала, ожидая, что Джесси выбежит и потребует, чтобы я ушла. После того, как прошла почти минута без ответа, я постучала снова. На этот раз мой стук был твердым и громким.

И все равно ничего.

Нахмурившись, я прижала ухо к двери и услышала знакомые приглушенные звуки телевизора. Когда я прислонилась головой к отслаивающейся зеленой краске, дверь распахнулась, опрокидывая меня вперед, поэтому я упала на колени в фойе. Холодный зимний воздух прокрался под мое пальто и разнес стопки бумаги в доме. Я поднялась и закрыла дверь, бесконтрольно задыхаясь. Даже внезапный сильный порыв ветра, совсем не помог унять мою нервозность.

— Кто там? — глубокий, хриплый голос позвал меня. — Джесси?

Мое сердце угрожало выпрыгнуть из груди и выскользнуть за дверь. Дерьмо. Это была миссис Тайлер.

Я сглотнула.

— Эм, нет. Это Рокки.

— Рокки?

Решив, что кричание между комнатами не пойдет на пользу для бедной женщины, не говоря уже о том, что это невероятно плохие манеры, я пошла вперед в логово, чтобы показать себя. Как только я попала в тускло освещенную комнату, я остановилась.

Женщина передо мной не была грязной, злобной женщиной с пылающими глазами, которую я помнила. Эта женщина выглядела хрупкой, как будто одно нажатие могло разбить ее на куски. Ее кожа выглядела тонкой и жилистой в некоторых местах, и ее некогда темные волосы теперь были сплошь с серыми прядями. Она сидела на бело — голубом кресле в клетку с темно — зеленой вязаной шалью, обернутой вокруг ее тонких плеч. Прозрачная пластиковая трубка бежала вниз от ноздрей к груди и к полу, прежде чем достичь кульминации в гигантском баллоне кислорода.

Я проглотила горький привкус во рту и попыталась улыбнуться.

— Миссис Тайлер, я не уверена, что вы помните меня, но я…

— Рокки, — это звучало так, как будто ей было трудно говорить. Как будто камни царапали ее голосовые связки каждый раз, когда она произносила слово.

Чувствуя себя виноватой, я склонила голову в извинениях.

— Простите, что беспокою вас. Я лучше пойду.

Как раз когда я повернулась, чтобы уйти, я услышала одну строгую команду.

— Подожди.

Я мгновенно замерла. Хотя ее голос не обладал тем же авторитетом, что раньше, в ее интонации все еще было что-то пугающее. Каким-то образом знала, что если уйду, то пожалею об этом. Я повернулась к ней и нахмурилась.

Ее бледные губы были натянуты.

— Сядь.

С легким кивком головы я оглянулась и заметила старый диван, на который я когда — то пролила апельсиновый сок во время средней школы. Я не могла не улыбнуться, когда увидела пятно, все еще находящееся там.

Миссис Тайлер ждала, пока я сяду и посмотрю на нее, прежде чем заговорила.

— У меня не так много посетителей. Это мило.

Фальшивая улыбка прилепилась на мое лицо.

— Мне очень жаль, что побеспокоила вас, но на самом деле я искала…

— Джесси, — ее лицо внезапно превратилось в гримасу, и на мгновение я задалась вопросом, было ли ей больно говорить его имя. Эта теория была выброшена в окно, когда ее тело встряхнуло, и шквал кашля настиг ее. Она судорожно вдыхала воздух, издавая безошибочные звуки хрипов гораздо громче.

Я вздрогнула.

— Эм, хотите я принесу воды?

— Н — нет, — она глубоко вздохнула и слабо улыбнулась. — Это обычное явление. Я привыкла к этому.

— Мне очень жаль, — слова чувствовались пустыми, как будто ничего, что я могла сказать ей, не могло даже приблизиться к тому, как она должна себя чувствовать. К счастью, она казалась тронутой моими усилиями.

Она замолкла на несколько минут, прежде чем снова заговорить, делая быстрые вдохи. Маленький одометр на ее баллоне летал туда — сюда. Мои глаза следовали за ним, любопытствуя, сколько кислорода, могли держать легкие этой бедной женщины.

Как будто заметив беспокойство на моем лице, она, наконец, улыбнулась.

— Понадобится намного большее, чтобы выбить меня. Врачи предложили мне сделать операцию, но не думаю, что она мне понадобится.

— Вы должны слушать своих докторов, — выпалила я, прежде чем остановиться.

К моему облегчению, она просто пожала плечами и постучала по голубому баллону.

— Вот поэтому это здесь, верно?

Я кивнула, не зная, что еще сказать.

Она откинулась на спинку стула, очевидно, отбиваясь от надвигающегося кашля. Ее фиолетовые губы растянулись в улыбку.

— Ты всегда любила моего сына, не так ли?

— Что, простите? — я моргнула, совершенно опешившая.

Она медленно кивнула головой.

— Женщина всегда знает. Это проявлялось в том, как ты смотрела на него и как ты всегда следовала за ним, как щенок.

Ах, а вот и дерзость, которую я помнила.

Я поджала губы. У меня действительно не было времени на ее игры.

— Вы знаете, где он?

Она слегка надула губы.

— Я никогда не знаю, что он задумал. Я вообще удивлена, что он вернулся.