— Ты ведь на самом деле не ищешь его, да? — мой голос был суровым, но с намеком на веселье. По правде говоря, я думала, что это немного смешно.

— Как думаешь, у него есть профиль в соцсетях?

Я покачала головой и издала смешок.

— О Боже, я создала монстра.

Глава 4

— Рокки?

Удивленная, я медленно повернулась, услышав голос Джесси. Быстро сглотнув, я изо всех сил постаралась сохранить спокойный тон.

— Привет! Ты сегодня рано!

Признаю, я потерпела полный провал.

Джесси снял свой огромный пуховик и стряхнул снег с волос. Мои глаза проследили за пушистыми хлопьями, падающими на пол, и я почувствовала себя немного глупо, завидуя снежинкам.

Он оглядел магазин, смотря куда угодно, но только не на меня.

— Ну, ты знаешь, как это — первая неделя на работе. Ты должен произвести хорошее впечатление.

Я рассмеялась.

— Ну, ввиду того, что я работаю здесь с девяти лет, я действительно не понимаю. Знаешь, законы о детском труде не распространяются на семью Росси.

Тишина окутала нас двоих. Я начала барабанить пальцами по прилавку, нервная привычка, которая у меня была с тех пор, как я себя помню. Джесси, должно быть, обратил на это внимание.

— Ну, очень приятно, что твой отец нанял меня вот так. Последний раз, когда я его видел, он выглядел так, будто хотел выстрелить мне в голову.

— Я сожалению о твоей маме, — я задержала дыхание, удивленная, что я выпалила это так бессердечно.

Джесси переместил свой вес, и подтянул свои подогнанные джинсы. Это была привычка, которую он имел с детства. Это говорило о том, что он готовился уйти. Я не позволю ему.

— Почему ты вернулся? — надавила я.

Он приподнял бровь.

— Прости?

— Ты меня услышал.

Его глаза слегка сузились, и на мгновение я подумала, что разозлила его. К счастью, его голос был спокойным, хотя и слишком расчетливым на мой взгляд.

— Ты уже сама ответила на этот вопрос.

Я, молча, смотрела на него.

— Моя мама? — насмешливо предположил он.

— Зачем ты пришёл сюда? В мой магазин. Прошло много лет с тех пор, как я видела тебя в последний раз, и вдруг ты снова появляешься, странно ведешь себя.

— Я не веду себя странно.

Я демонстративно уставилась на него, моё лицо было суровое и непреклонное. Это был тот же самый взгляд, который я использовала каждый раз, когда он плохо себя вел, и я могла сказать, что он узнал его. Его плечи слегка пошевелились, выдав легкое пятно пота вокруг воротника. Он нервничал. Но почему?

Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и тихим голосом сказал:

— Я знаю, что вещи, которые произошли, были странными, но я с уверенностью могу сказать, что это было к лучшему.

— К лучшему? Мы были лучшими друзьями, Джесси. Двое из трех, могу я добавить. Ты полностью исчез с лица земли. Скажи, ты хотя бы навестил Стефани с тех пор, как приехал?

Он нахмурился.

— Я думаю, ты знаешь ответ.

— Еще бы, — проворчала я. Повернулась и схватила грязный оранжевый фартук, надев его. Когда я завязывала узел вокруг талии, я могла поклясться, что поймала взгляд Джесси, следивший за каждым моим движением. — Так в чем дело? Почему ты здесь?

— Я должен позаботиться о маме, Рокки. И мне нужна работа. Возможность представилась, и я воспользовался ею. Ты бы сделала то же самое.

— Если бы эта возможность не появилась, ты бы хоть попытался связаться со мной? — выражение его лица говорило само за себя, и я не смогла заставить себя услышать, как он говорит это вслух, поэтому я решила сменить тему. — Собственно, где ты вообще столкнулся с моим отцом? Мой папа либо на работе, либо дома.

— В аптеке. Я покупал лекарства для мамы, а твой отец был там по своим делам.

Это верно. Мой отец боролся с сильной простудой.

Я чувствовала, что моя решимость слабеет. Скучала по своему другу и понятия не имела, почему между нами был лед. Как будто холодный фронт ворвался между нами и больше не исчезал.

— Это я что — то сделала? — настаивала я.

Джесси, потянувшийся за собственным фартуком, застыл на полпути.

— Что?

— Должно быть, я сделала что-то, из-за чего ты перестал разговаривать со мной.

В уголках его глаз обозначились морщинки, что я могла описать только как признак веселья. Тот факт, что он мог найти повод для веселья в этом разговоре, раздражал меня.

— И? — потребовала я.

— Почему это должно быть связано с тобой? Я перестал разговаривать со Стефани тоже.