Я вошла в столовую, когда мои родители заканчивали свой ужин. Как обычно, я решила поесть перед компьютером. Там был Джесси и мой способ разделить ужин вместе. Мой желудок сжимался, но я знала, что не могу больше задерживаться.

— Мама? Папа? Могу я с вами поговорить?

— Ты беременна? — глаза моей мамы расширились.

Опешив, я не могла не начать смеяться.

— Я не думаю, что это физически возможно.

— Новые технологии и…

— Мари, просто остановись, — папа неловко сместился и сделал мне предложение присесть. — О чем ты хотела с нами поговорить? Если ты спрашиваешь о повышении, мне, возможно, придется с этим не согласиться.

Я закатила глаза и вытащила стул, не торопясь присела.

— Ой-ой. Это должно быть важно, — папа вздохнул.

— Откуда ты знаешь? — я спросила смущенно.

— Мы твои родители. Я думаю, что после двадцати трех лет мы знаем, как тебя читать, — он протянул руку, чтобы схватить свою банку пива и лукаво добавил: — кроме того, обычно твой рот уже бы не замолкал. Тот факт, что ты молчишь, ну…

— Ха-ха, — я потянул стул вперед и положила локти на стол. Думала, что это дало мне ауру уверенности, которой мне очень не хватало. Я знаю, что большинство людей подумают, что я нелепа. Разве большинство детей не съезжают в возрасте восемнадцати лет? Дело в том, что я из итальянской семьи. Мы все связаны в бедре, и переезд — это гораздо большее дело, чем поймет большинство людей. Отчасти это было причиной, почему Эмили считалась белой вороной.

Мама выгнула бровь.

— Что случилось?

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Я… — я прочистила горло и постучала кулаком по груди, словно для того, чтобы перезапустить сердце. — Я хочу… я собираюсь съехать.

Молчание. Серьезно, это было так, как будто сверчки за нашими окнами услышали меня и сказали: «о черт!» и решили перестать играть свою мелодию. Мои родители просто сидели там и смотрели на меня, как будто я разговаривала с ними по-русски.

— Пожалуйста, скажите что-нибудь, — из меня вырвался спертый смех.

— Это имеет отношение к Джесси? — папа практически рычал.

— Да, отчасти, — я закрыла глаза, мысленно готовясь к натиску слов. — Я уже взрослая, и мне жаль, но ты знаешь, что я никогда не должна была оставаться в этом городе. Я хочу развиваться, исследовать и… рисовать снова.

— Развиваться, переехав к нему? Ты даже не замужем!

— Да ладно, папа! Это двадцать первый век. Ты не можешь использовать это против меня. Ведь Эмили…

— Эмили — причина, по которой мы так тебя оберегали, — моя мама закончила за меня.

Я медленно покачала головой.

— То, что она сделала, не было идеальным, но она счастлива с потрясающей семьей. Только не говори, что хочешь оградить меня от такого исхода.

Мама не хотела этого делать.

— Что заставило тебя прийти к этому решению? Ты когда-нибудь задумывалась о материальной стороне? Что ты собираешься делать с работой?

— Я собираюсь работать неполный рабочий день в ресторане Джесси и неполный рабочий день в галерее поблизости. Это поможет мне войти в колею и даст мне время снова рисовать.

— Мне это не нравится, — мой отец скрестил руки, как будто он был ребенком.

— При всем уважении, тебе не обязательно должно все нравится. Я достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, и это то, что я должна сделать, — конечно, мое следующее действие было далеко не зрелым, но я не смогла удержаться. Я встала и извинилась, не дожидаясь их ответа. Какой в этом был смысл? Я знала, о чем они думают.

По крайней мере, я так думала.

Позже той ночью я услышал два стука в дверь моей спальни.

Я подняла голову с кровати.

— Входи.

Моя мама медленно открыла дверь и нерешительно шагнула внутрь.

— Могу я поговорить с тобой?

— Какой в этом смысл? Я уже знаю, что ты собираешься сказать, — пробормотала я.

— Рокки, ты должна понять меня с твоим отцом. Мы не хотим, чтобы тебе причинили боль.

— Эмили не пострадала, — напомнила я ей.

— Эмили повезло! — она закрыла глаза и покачала головой. — Излишне говорить, что мы всегда были немного осторожны с Джесси. Начиная со школы до проделок в магазине, мы всегда думали, что он плохой пример, — я невольно покраснела.

— Но я согласилась на это предложение. Это тоже была моя идея…

— Я знаю, знаю. Также знаю, какой счастливой он сделал тебя. Ты ведь помнишь, что я сказала тебе в ночь, когда он уехал?

Я улыбнулась.

— Да, именно поэтому, никогда ни с кем по-настоящему не встречалась до возвращения Джесси. Думаю, я всегда знала, что он единственный, кто действительно заботится обо мне.

У мамы уже усталая улыбка задрожала чуть больше.

— Я хочу лучшего для тебя, и если переезд — это то, что ты считаешь лучшим…