— Я так рад, уж не знаю, чем я заслужил такое счастье, ты изначально — феномен, и, хотя я безмерно удивлен ребенку, чего-то такого я от тебя и ожидал. Ну не в смысле ребенка, но какого-нибудь дива дивного — точно. Пожалуйста, стань моей!?

— Можно я немного подумаю? — голова моя кружилась, чего-чего, а уж предложения я не ожидала.

— В чём твои сомнения? Давай я их быстренько развею, — еще теснее прижался хитрец, полностью деморализуя меня своей близостью. Жар, исходящий от его тела, твердостальные мышцы грудной клетки, упирающиеся мне в плечо, ярко-синий восторженный взгляд, и самое главное, рука, с нежностью поглаживающая мой практически плоский живот.

И я действительно задумалась…

Когда я узнала о своем положении первой мыслью было — «рано», второй — «оставлю», а третьей — «оставлю даже вопреки решению Максимилиана». Про уж замуж невтерпеж я не думала, в моей голове вообще не укладывалось как высокопоставленный вампир, занимающий второе место в иерархии крыла, может вступить в нерушимый союз с человечкой. В Визарде не признавали разводов, у вампиров пары разлучала лишь старуха с косой.

Но как же я могу согласиться на церемонию единения, если я пусть и маг, но всё же человек. Средняя продолжительность жизни вампира, это я узнала у Валиссы около семисот лет, после он увядает и наступает упырьская старость, а затем и логичный финал. Маги живут от силы двести лет, хотя и этих «крох» по словам бабки Лигару, для меня было достаточно много. К тому же та же родственница любимого поделилась, что добровольно отданная кровь двуликого своему избраннику, увеличивает срок жизни. Всем по-разному, но всё же.

— Макс, как же быть с разницей? Ведь я буду стареть и умру, а ты даже не войдешь в период зрелости.

— Я понимаю твои опасения, но, во-первых, ты невнимательно прочла бумаги, это разрешение на разделение жизни. Глава проводит редкий и специфический ритуал. Мои годы буквально становятся твоими. Столько, сколько было отмерено мне — всё твое. Возможно, лишь возможно, я стану немного слабее, может быть — нет, но за всё хорошее в нашей жизни нужно платить, и я готов заплатить эту цену. Во-вторых, я и сам вампир лишь частично. Или человек, это уж с какой точки зрения посмотреть.

У меня не осталось аргументов «против». Хотя…

— А что скажет Валисса, думаю она не обрадуется твоему такому кардинальному шагу, тем более со мной…

— Лера, Лера, — засмеялся он, — да ба схватила меня за ноздри сразу после вашей прогулки, и сказала, что я буду идиотом, если не захомутаю тебя, пока кто-нибудь пошустрее не нашелся.

Мной овладел ступор, шок, действительно шок, очень точное слово. Я вообще не рассчитывала на бабулину поддержку, была уверена, что если она и не будет против, то по крайней точно будет среди тех, кто придерживается нейтралитета, но вот такой безоговорочной поддержки от неё не ожидала. А-ха-ха, не бабуля, а прабабуля.

— Позволь мне сообщить эту новость твой родственнице, я мечтаю увидеть её лицо.

— Только если я буду рядом, — неприлично заржал этот юморист. А затем улиткой-паралитиком сполз по мне и кровати на пол, удобно разместив колени на сползшем пледе и по-прежнему лыбясь как Чешир, облек свое предложение в такую трогательную форму что, когда я буду побитой сединами старухой, моё слабое сердце будет сжиматься от трогательности момента, а горячность слов будет дарить мне тепло зимними промозглыми вечерами.

— Лерыч, выходи за меня и соглашайся быстро, а то покусаю.

— Да, упырь, конечно, — я была столь же романтична как утюг. Мы будем отличной парочкой.

А союз мы, не сговариваясь, решили скрепить потрясающим, крышесносным сексом. Трижды.

И когда я, спустя очень долгое время надсадных криков экстаза, лежала на влажных, скомканных простынях, со спутанными волосами и сбившимся дыханием, а вампир, не желающий размыкать наши объятия, притянул меня к себе на смуглую грудь, я счастливо засмеялась.

— Ух ты, — это всё, что я смогла произнести членораздельно и провалилась в сон, каким-то двадцать шестым чувством ощущая, как Дракула надевает мне на палец кольцо. Но любопытство проиграло усталости, и я не открыла глаза, с потяжелевшими от усталости веками, так как после такого бурного проявления радости по поводу моего согласия, сил у меня хватало лишь на то, чтобы дышать.

То, что мы пропустили ужин, я поняла лишь утром, когда косые солнечные лучи игриво ласкали смуглое поджарое тело вампира, который в свою очередь ласкал меня. Он был абсолютно уверен, что я сплю, и его осторожные движения, словно касания крыльев бабочки, были легки и трепетны. Колкие мурашки и легкая дрожь в конечностях выдали меня с головой, он понял, что я не сплю, когда я непроизвольно выгнулась, плавясь под его чуткими пальцами и моё дыхание участилось. Хриплый со сна, а может и от страсти стон прорезал тишину комнаты, заглушая шелест отбрасываемой с моего разомлевшего тела простыни.