Кьера была безутешна. Она пыталась избавиться от нежеланного ребенка своими методами — таскала тяжести, пила ядовитые травы маленькими порциями, даже била себя в живот. Но все было напрасно. Младенец с бойцовским характером сильно хотел жить.

— Это позор. — рыдала Кьера на плече подруги — Я просто не смогла сказать ему «нет», и вот чем Небо наградило меня за любовь.

Линике было жалко и подругу, и ее еще не рожденного ребенка. Как ни уговаривала она Кьеру сознаться во всем отцу, та и слышать не хотела.

— Помоги мне сбежать! — Кьера как безумная вцепилась в руку Линике.

— Что? — девушка растерянно захлопала глазами — Но куда ты пойдешь?

— К нему.

— Опомнись, Кьера! Зима на носу! Ты беременна! Его ищут!

— Я что-нибудь придумаю! Я разберусь с этим. Только, умоляю, Линика! Умоляю, помоги сбежать!

***

— Сколько до заката?

— Около трех ин. — привычно ответила Сэни.

Они с Дэйо почти не разговаривали, и девушка чувствовала себя подавленной.

— Останавливаемся. — коротко и холодно.

Сэни привычно сделала навес от дождя, кое-как развела костры, которые больше чадили, чем горели. Спасали в основном масляные лампы, расставленные по кругу, да чуткий сон стрелка.

Как бы грубо ни вел себя Дэйо, но именно Сэни вела его к цели. Она была его глазами во всех смыслах. Сновидица знала, куда и как нужно двигаться, чтобы остаться в живых. И Дэйо это понимал. Поэтому сам спал не более трех-четырех ин в сутки. Для него это было обыденностью, он и понятия не имел, что Сэни испытывает вину за это. Дэйо просто не хотел, чтобы из-за его упрямства она погибла вместе с ним.

Они наскоро перекусили, после чего Сэни тихо попросила стража отдохнуть хоть немного.

— Ложись спать. — последовал ей в ответ приказ.

И Сэни, терпевшая подобное обращение много дней, взбунтовалась:

— А не хочу!

Лицо слепого стрелка вытянулось от изумления, но он быстро взял себя в руки:

— Бунт?

— Именно. — не менее холодно отчеканила девушка — Мне это надоело.

— Надоело что? Идти за мной к тварям на рога? Это, между прочим, твой выбор.

— Надоело смотреть на твое каменное лицо и молчать.

— Я не заставляю тебя смотреть на мое каменное лицо. И молчать тоже. Говори, что хочешь, и иди спать.

— Что хочу, значит? — недобро прищурилась сновидица — Отлично! Можешь вести себя как угодно мерзко, но виноватой я себя не чувствую и не почувствую никогда. Ты можешь из кожи вон лезть, чтобы продемонстрировать мне, насколько я бесполезна и ничтожна, но будь любезен, прислушивайся хоть иногда ко мне. Долго ли ты протянешь без нормального сна?

— Достаточно долго. Иди спать.

— А не пойду! Я вообще не обязана подчиняться твоим приказам!

— От моих приказов зависят наши жизни. Я несу ответственность за тебя.

— Не нужно нести за меня ответственность, тиэр Хоки! Я прожила без вас девятнадцать лет и осталась жива. И, какой бы бесполезной вы меня ни считали, я без вас не умру! — выпалив это на одном дыхании, Сэни почувствовала опустошающую усталость.

А он сидел, и в его лице не дрогнул ни один мускул. Тонкие пальцы в перчатках из телячьей кожи нежно оглаживали корпус арбалета, как если бы это было не оружие, а, к примеру, кошка. Она в своем гневе мечтала запустить в него, чем потяжелее, лишь бы хоть одно мгновение не лицезреть это каменное выражение, как вдруг он совершенно спокойным ровным тоном произнес:

— Но я без вас умру, тиэра Кэм. В этом походе вы мои глаза, мои руки и мое все. Увы, я вынужден признать, что не могу без няньки. И я не думал, что вы бесполезны. Бесполезен тут только я.

В его голосе не было ни тени мольбы или жалобы, в нем вообще не было эмоций. Но сердце Сэни почему-то болезненно заныло.

— Дэйо… — в горле встал противный ком.

— Да?

— Не смейте говорить, что вы бесполезны. В этом путешествии вы моя единственная защита.

— Вы и сами можете выжить, тиэра. И, раз уж мы прояснили этот вопрос, пожалуйста, идите спать.

— Вам так не терпится избавиться от моего общества?

— Да.

— Хорошо. Как скажете, тиэр Хоки.

С этими словами она залезла под походное одеяло, укрылась с головой, и, глотая молчаливые слезы, погрузилась в мир видений и грез. Потому, что им нужно выжить любой ценой. И она уже не могла знать, с какой нежностью и болью смотрят в ее сторону незрячие глаза цвета безоблачного неба.

Дэйо уже привычно слушал ее равномерное сонное дыхание и думал о том, как сильно хочет просто обнять этого человека.