— Не надо меня утешать, я ведь и сама понимаю, что настоящая дура! Надо же было быть такой наивной, чтобы поверить, чтобы пойти на все это. А ведь у меня даже мысли не промелькнуло, что Роса может быть фальшивкой.

Анья шмыгнула покрасневшим носом и вновь принялась тереть глаза. Ох уж мне эти женские истерики. Да и я, признаться честно, рассчитывал на совершенно иное продолжение ночи. Ведь все так хорошо начиналось…

— Я ведь хотела помочь. Так переживала, старалась, надеялась. А получилось… что только волноваться всех заставила. Ты, наверное, меня презираешь?

Роксана подняла на меня глаза, полные слез, и замерла в ожидании ответа. А я не удержался, потянулся и пальцем стер влагу с мокрых ресниц.

Презираю? Да как она только подумать такое могла?

Я ведь даже в мыслях… Нет, конечно, ругал ее по всякому. И злился, бывало. Но ведь лишь от того, что переживал за нее. До смерти боялся, что с ней что-то случится.

Я тяжело вздохнул, не зная, как выразить свои чувства. Как передать все те ощущения, что испытывал, понимая, что Ксана беспокоится обо мне, думает, заботится. Ведь одно ее стремление помочь для меня куда дороже тысяч флаконов с Кристальной росой.

— Ты, и правда, непутевая, — ответил я после недолгого молчания. А потом все-таки притянул к себе и аккуратно прижал к груди, стараясь не задеть ноющих шрамов. — Вот только отнюдь не глупая. Ты храбрая, чуткая и самоотверженная. Упрямая, правда, сверх меры.

Я усмехнулся и запустил пальцы в растрепанные каштановые локоны.

— И я знаю, что ты хотела, как лучше. Не вини себя, прошу. Ты же знаешь, я не имею представления, что делать с плачущими девушками.

Роксана фыркнула. Кажется, начала отходить. А я все гладил ее по голове, скользил пальцами по лицу. А потом и вовсе стал покрывать его невесомыми поцелуями, чувствуя на губах влагу от пролитых слез. Тоже мне, нашла из-за чего плакать…

И мне как никогда хотелось быть нежным. Хотелось защитить ее, уберечь от всего на свете. В том числе и от таких вот болезненных разочарований. Нежность смешалась с еще не остывшей страстью. Закрутилась в гремучий коктейль из ласки, томления и желания.

— Иди ко мне, — прошептал я в крохотное ушко и аккуратно пересадил Ксану себе на колени. Испугался на миг, что она воспротивится, но когда почувствовал тонкие руки, гибкими лозами обхватившие шею, отпустил себя окончательно. Желание слиться стало еще сильнее, еще невыносимее. Тело дрожало от напряжения. От переполнявших эмоций кружилась голова.

Кажется, я совершенно забылся. Не помнил, где нахожусь. Потерял счет времени. Видел перед собой лишь колдовские зеленые глаза и влажные приоткрытые губы. Чувствовал под ладонями упругое тело. Горячее и отзывчивое. Совершенно точно знающее, что мне сейчас нужно. А от того, как Роксана глядела на меня, как прикасалась — бережно и в то же время ненасытно, как, задыхаясь, шептала мое имя в ночном полумраке, я чувствовал себя абсолютно, всепоглощающе счастливым.

Роксана.

Я проснулась от яркого луча, бившего сквозь крохотное оконце. Первой мыслью даже было, что пришла весна. Я глубоко вдохнула остывший за ночь воздух, прислушалась, пытаясь уловить птичью трель, но ничего подобного, конечно же, не услышала. Из щелей по-прежнему сквозило, а постель, стоило протянуть руку в сторону, оказалась пуста и холодна.

Я распахнула глаза и резко села. Огляделась. Рея рядом не было. И ни сапог, ни пальто. Неужели ушел? Но когда? Почему не разбудил?

Кубарем скатилась с кровати и начала спешно напяливать платье. Внутри билась тревога. Почти что истерика! Ну не мог же он взять и уехать? Вот так вот, не попрощавшись. И это после всего, что между нами было!

На языке крутились отборные ругательства, кажется, я даже что-то ляпнула сгоряча. Вот только, поблизости не было никого, кто бы мог услышать. Да и злилась я по большей части на себя. Ведь хотела поговорить с капитаном еще ночью. Попросить, чтобы забрал меня из этого проклятого монастыря! А в итоге, мы так увлеклись друг другом, что все остальное вылетело из головы. Да и кто ж знал, что утром Рей сбежит?

Кое-как накинув тулуп и прихватив шаль, я вылетела из комнаты и помчалась на улицу. Внутри еще теплилась надежда, что мужчины не успели покинуть стен монастыря.

Выскочила я на заднем дворе. Там уже вовсю кипела работа — послушницы привычно таскали воду, наполняли кормушки и вычищали загоны. Выходит, что я проспала и утреннюю молитву и завтрак… И никто даже не разбудил! Впрочем, прежде со мной такого не случалось.

— Роксана! — словно откликаясь на мои мысли, раздался громкий возглас. И, повернувшись, я увидела спешащую ко мне со всех ног Анну.