Роксана призывно смотрела на меня, приоткрыв влажный рот. Волосы ее разметались по подушке — точно потоки чернил, растекшиеся по пергаменту. Глаза блестели и даже в полумраке кельи отливали колдовской зеленью.

— Ксана-а, — простонал я, наклоняясь к ее лицу, а руки прошлись по телу — такому податливому, зовущему.

Сминая, потянул вверх хлопок подола, почувствовал под ладонями обжигающий бархат нежной кожи и впился в мягкие губы. Девушка застонала и выгнулась навстречу, запустив пальцы мне в волосы. Оставались ее руки там недолго — прошлись по спине, забрались под рубаху, щекотно пробежались по бокам и решительно сосредоточились на пряжке штанов.

Раны мои, конечно, тут же отозвались на прикосновения, но мне уже было наплевать. Зов плоти оказался сильнее, и я навалился на Ксану, вторгаясь меж разведенных коленей, дернул сорочку на груди. Дурацкие завязки затрещали. Убил бы того, кто сделал монашеские рубахи такими целомудренными.

Я не сразу понял, что произошло и почему вдруг лежащая подо мной женщина перестала отвечать на ласки. Напряглась, застыла. А после, оторвавшись от увлекательного исследования выреза ночнушки, я тоже услышал негромкий стук в дверь. А следом и недовольный голос старухи-настоятельницы:

— Анья Эдан, чем вы там занимаетесь?

Роксана испуганно уставилась на меня и, выпростав руку, приложила палец к губам.

В голове моей тут же выстроился ряд нелестных эпитетов, а также непристойных пожеланий в адрес незванной гостьи. Правда, озвучивать я их не спешил — несмотря на бушующие внутри эмоции, прекрасно понимал, что сильно осложню этим Ксане жизнь. Я уселся в постели и стал поспешно приводить в порядок одежду. Ладно, возьму вину на себя, скажу, что генерал Эдан просил переговорить…

— Рей! — зашипела Роксана и дернула меня за рукав. — Под кровать! Быстро!

Я ошеломленно уставился на девушку и увидел в зеленых глазах нечто, весьма похожее на панику.

— Давай же!

Страдальчески глянув в потолок, я все же послушался. Хрен с ним, что ты, ингирвайзер, привык встречать опасности лицом к лицу. Старуха-настоятельница для Роксаны сейчас хуже ингирской армии.

Я с трудом втиснулся под узкую кровать, скрючившись в три погибели, и тихонько ругнулся, приложившись лбом о ночной горшок. С подозрением принюхался, но, к счастью, в убежище пахло только пылью и деревянными полешками. Потом мне в грудь ткнулся колючий тюк — это Ксана сунула под кровать мою одежду. И без того скудный свет печки почти исчез — с постели свесилось одеяло — а я почувствовал себя юным ловеласом, покусившимся на честь замужней дамы. Постарался не заржать и плотно стиснул челюсти.

— Уже иду! — раздался невозмутимый голос Ксаны, и я даже позавидовал ее самообладанию.

Скрипнула дверь, послышались шаги, и в щелочку под одеялом я разглядел две пары ног. Роксана снова стояла босиком — выпороть ее, что ли, как когда-то обещался? Еще не остывший от недавних поцелуев мозг тут же услужливо нарисовал картинку сего действия. Честно говоря, воспитательного там было маловато, и я даже порадовался, что пол подо мной холоднющий. Чтобы отвлечься, перевел взгляд на растоптанные валенки настоятельницы. А потом увидел валявшуюся на полу свечу. Отец Всемогущий, лишь бы старуха ее не заметила…

— Отчего так долго? И что это был за шум?

— Простите, матушка, я постель перетряхивала. Блохи замучили.

— Я зашла предупредить вас, анья Эдан, — в голосе старухи звякал лед неприязни. Интересно, она всегда такая злющая, или это я нарушил ее покой? — Возможно, вы захотите пообщаться с гостями. Так сразу выбросьте эту мысль из головы. Двери монастыря закроют через четверть часа. И даже если кому-нибудь придет в голову сбегать в оставшееся время на скотный двор, обратно его уже не впустят.

— Хорошо, — покладисто отозвалась Ксана. — Тем более, что у меня и мыслей подобных не было. Разве что кому-то еще придет в голову подобное? Может, стоит поговорить и с другими девушками?

— Не беспокойтесь, анья Эдан, — в голосе настоятельницы ко льду прибавился яд, — я знаю свои обязанности.

— Не сомневаюсь.

— Доброй ночи.

— И вам сладких снов.

Лязгнул засов, Ксана прошлепала к постели и забралась туда с ногами. Дернулось одеяло, открывая перевернутую лукавую физиономию, и девушка нервно хихикнула:

— Переждем пару минут.

— Холодно, — пожаловался я, а улыбка Роксаны стала шире.

— Я тебя потом согрею.

От одного только этого обещания, кровь быстрее побежала по венам и холод отступил. А я понял, что не могу больше ждать ни мунуты. Поспешно выбрался из-под кровати и повалил ойкнувшую девушку на постель.

Что ж она со мной творит? Все самообладание коту под хвост!

— Какой-же ты нетерпеливый! А вдруг нас услышат?!

— А мы тихонько, — заверил я и вернулся к изучению тонкой шейки в вырезе сорочки.