— Ну как? — поинтересовалась она у Камиллы. Девушка была напряженной и явно нервной.

Ей следовало бы поспать, но обстоятельства не располагали. Рылова должна была вести этого больного до конца. Таково было правило на их факультете.

— Влад не помнит причин, почему обратился к тени, — ответила Камилла. — Очень удивился, что он — тень, не верит. Рассеивать его в таком состоянии чревато последствиями для его психики.

Дич согласно кивнула.

— Твои последующие действия?

— Пробуждение тела без рассеивания тени сильным физическим стимулятором… И параллельно разговор тени с наставником. Нет, лучше сначала разговор, а после физическое воздействие.

— Хорошо, — кивнула Дич и задумчиво скользнула взглядом по лицу спящего парня. — Какие типы физического воздействия ты предпримешь?

— Из простейших — щекотка и пощёчина, щипки. Резкие запахи. Резкий звук, падение. Но так как все это уже использовано и эффекта не принесло, можно испробовать более глубинные способы, — На щеках девушки начали проступать зеленые пятна от неудобной темы, — такие как оральные, генитальные, анальные стимуляции. Если и это не поможет, можно добавить химическое воздействие внутривенно или внутримышечно, продолжая глубинные стимуляции.

— Приступай, — велела Гемарта, а точная копия Владислава Мухотряскина за ее спиной гаденько ухмыльнулась.

Камилла сглотнула:

— Прямо сейчас?

— Да, — сурово ответила Гемарта. — В том порядке, в котором ты назвала. — Не забудь о параллельной беседе с наставником во время стимуляций…

Камилла судорожно сглотнула, все больше покрываясь пятнами, явно представляя себе эту картину. Гемарта же спокойно прошла к окну и села на стульчик, заняв место зрителя.

— Я… где-то ошиблась? — наконец выдала девчонка, и только тогда Дич снизошла до ответа, недовольно хмурясь.

— Да, Камилла, и если к пробуждению Анониса Ананьева ты не найдешь правильный ответ — будешь выполнять то, что успела сказать.

* * *

Очертания комнаты вырисовывались медленно, словно кистью художника, даже на миг показалось, что он снова спит. Но нет. Потолок местного медпункта он узнал сразу, а за ним и обеспокоенное лицо склонившейся над ним старушки Селенции.

— Вы молодец, — улыбнулась она, — очнулись. Я уж думала, до утра пролежите.

Голос ее был тихим и переходил в шепот, словно она боялась кого-то разбудить. Невольно нахмурившись, Ананьев сел и удивленно насчитал с десяток дрыхнущих студентов на соседних кроватях и около них. Что произошло — вспоминалось туго. Но факт того, что это было вовсе не детское развлечение, становился ясным исходя из количества представителей медицинского, заснувших кто где мог.

Потерев глаза, Ананьев еще раз скользнул взглядом по медпункту и отметил уже взошедшую луну.

— Которое время? — охрипшим голосом спросил он.

— Девять… — Медсестра осторожно поправила сползшее одеяло с его кровати. — Вы это…полежите еще часок, не двигайтесь зазря. — Следом тихонько вышла из палаты.

— А что произошло? — вдогонку спросил он. Ответа не последовало, лишь Полева выглянула из своей подсобки и заискивающе улыбнулась.

— Так ведь эксперименты Гемарты Дич, во благо медицинского. Сказали, вы добро дали.

— Было дело, — не раздумывая соврал он и, почесав перебинтованный лоб, на миг замер. Осознание произошедших с ним изменений слегка огорошили. Резко проведя по голове ладонью и не найдя ничего, кроме гладко выбритой кожи да крепкой повязки, Ананьев помрачнел и, проигнорировав предупреждение, слез с кровати. — Халат дайте.

Он не помнил доброй половины дня, и это крайне не нравилось. В конце концов, у него была работа, которую следовало сделать. Накинув протянутый медсестрой белый халат и обув поданные ею тапки, он быстрым шагом направился к себе в кабинет. Прошел с добрый десяток метров и без особой цели кинул взгляд на окно. Его абсолютно лысая макушка мелькнула в стекле, словно в зеркале, что раззадорило еще больше. Хуже было даже не его отражение, а то что было за окном.

Покореженные толстые деревья, словно издеваясь, заполонили всю площадь… Воспоминания навалились все разом.

— Звездунов… мать его, — процедил Ананьев, и глаза его недобро взблеснули. Вспомнился и день, и обвал потолка в лаборатории, и даже призрачная тварь во сне. Словно издеваясь, в мыслях всплыла поломанная женушка-калека с лицом Хадисы Кирин и так в них и застряла со своим искалеченным изрезанным телом. Сто восемнадцатая статья кодекса Хранителей… Кто бы мог подумать, что послушники Звездунова применят ее на практике. Сильные, сволочи. Хуже всего было то, что дрянная послушница застряла в нем занозой со всеми искусственно созданными воспоминаниями.

Прикрыв ладонью лицо, Ананьев тихо рассмеялся, осознав всю комичность ситуации.

Его обставили по полной какие-то несчастные малолетки, за что и поплатятся.

* * *

Академия встретила Борин вечерними сумерками и суетой. Пораженно остановившись на краю бывшей площади, Эвереста во все глаза смотрела на деревья, заполонившие пространство. Кое-где горели переносные фонари. Студенты с инженерного мастерили миниатюрные мостики, перебрасывая их через неглубокие светящиеся ручьи. Кто-то из студентов ровнял землю, кто-то выкладывал дорожку, используя каменную брусчатку. Ребята с артефакторского крепили к ветвям магические фонарики. Несколько Хранителей, выделявшихся на общем фоне чисто жестовой системой общения, ходили с рулеткой и что-то записывали в блокнотах. Даже адепты что-то делали, бегая с садовыми ножницами вокруг деревьев.