Сейчас даже школьника не удивить женской грудью, обнаженная натура смотрит с витрин киосков и магазинов. Переспать с парнем на первом свидании — норма жизни. И расстаться после интима навсегда — тоже. Но, как я ни убеждала себя, что это правильно, не могла преодолеть внутреннего сопротивления, когда ко мне пытались приставать знакомые парни.

Но с Антоном все было по-другому. Мне хотелось верить в его искренность. И даже в тот момент, когда он расстегнул мою пуговицу, я не испугалась. Просто ударила его по руке, чтобы не торопил события.

Поцелуй Антона был нежным, и мне понравился. Его губы пахли ментолом, язык вел себя прилично и не лез мне в рот. Так бы целовалась и целовалась, но вдруг он пропал. Я раскрыла глаза и тут же захлопнула веки: резкий свет ударил в лицо.

— И что вы тут устроили? — рявкнул сердитый мужской голос.

Я осторожно посмотрела сквозь ресницы: рядом стояли двое полицейских и охранник магазина.

— Нет, представляете, — возбужденно рассказывал охранник. — Я уже домой собрался, бросил взгляд на экран монитора, а там этот крадется. А потом юрк, и скрылся на складе. Я думал, вор, а оказывается, парочка свидание решила тут устроить.

— Какое свидание? — пришел в себя Антон, которого все еще держали за шиворот. — Пустите! Это ваши продавцы не смотрят, кого на складе запирают.

— Погодите, а что вы здесь делаете? — полицейский посмотрел на меня, и я его узнала. — Парень, ты с головой дружишь? Как умудрился привести сюда кошелку с улицы?

— Я не проститутка! — во мне вскипел весь навоз. — Вы меня не помните?

— Погоди, — мне в лицо направили луч фонаря, — это ты недавно в кафе устроила разборки?

— Нет, она не виновата, — вступился Антон. — Ей случайно досталось.

— Ну, девушка, все равно ты любишь приключения на свою пятую точку. Поехали.

— Куда?

— В участок. Оформлять привод будем. Второй раз прокололись, красавчики.

— Да, вы что? Какой привод? Мы что, рецидивисты? — возмутился Антон и взял меня за руку. — Подумаешь, целовались! Сами молодыми не были, что ли?

— Были, но в супермаркете на складе не прятались. Слушай, ты! Заканчивай свое ля-ля! Иначе могу и трое суток кутузки устроить.

Антон хотел что-то возразить, но я вцепилась в его руку и покачала головой: скандал сделает только хуже. Мы так и пошли, держась за руки, и только силой можно было сейчас оторвать нас друг от друга.

В участке нас целый час допрашивали. Сначала выясняли все данные у Антона, потом у меня. Я ответила сразу, а вот мажор все время спорил и ругался. Наконец знакомый полицейский не выдержал и посадил его в камеру административного задержания, или попросту в обезьянник.

— Ребята, зачем вы так? — умоляла я полицейских. — Пожалуйста, отпустите нас! Это я виновата, что так получилось. Я рассердилась на Антона и убежала на улицу, он выскочил за мной, чтобы передать мне куртку.

— Рита, что ты оправдываешься перед мусорами, — завопил из-за решетки сердитый Антон.

— А вот за мусоров, гнида, сейчас на пятнадцать суток оформлю! — кинулся к мажору полицейский.

Я забежала вперед и прижалась спиной к решетке.

— Пожалуйста, отпустите нас! Это я спряталась в магазине. Потом нас закрыли. Вот и все. Никто и ничего воровать не собирался, а поцелуи преступлением не считаются. И еще, у Антона сегодня день рождения. Сделайте ему подарок, прошу. Очень… — я повернулась к мажору лицом. — А ты заткнись, пока от меня ещё не получил.

— Ого! Парень, решительная у тебя девушка, — засмеялся полицейский и переглянулся с дежурным. — Леха, что делать будем с этой парочкой?

— Можно и отпустить…

— Спасибо, спасибо! — обрадовалась я, просунула руку в клетку и ущипнула Антошку за бок. — Проси прощения, идиот!

— Не буду! — буркнул тот.

— Вот упрямец!

— Мы вас отпустим, но при одном условии.

— Каком?

— Забрать вашего парня из участка сможет только опекун.

— Но он уже совершеннолетний!

— И что? За неделю второй привод. Пусть в следующий раз головой думает, а не нижним местом.

— Какой опекун? Я лучше три дня здесь сидеть буду.

— Не переживай, дорогой, — проворковал полицейский, — твой опекун вот-вот приедет. Мы уже позвонили.

— Чт-о-о-о? Кто приедет?

На Антона было страшно смотреть. Его лицо покраснело, глаза метали молнии, пальцами он вцепился в решетку и стал трясти ее. Я перехватила его руки.

— Тихо, тихо, успокойся. Зачем ты так, — уговаривала я его, а сама чуть не плакала от переживаний, не понимая, почему он так бесится.

— Ты не понимаешь! Они могли позвонить матери, — тихо сказал Антон. — А она…