— Тогда чего ты хочешь, Майкл?

Он перевёл взгляд на пол между ними, и Фейт поняла, что он закалил себя сам. Затем снова встретился с ней глазами.

— Тебя. Я хочу тебя. Раньше мы были неправы, но, возможно, прямо сейчас мы сможем всё сделать правильно. Я люблю тебя, Фейт. Никогда не прекращал. Я не знаю, что ты чувствуешь, но…

Она положила руку на его рот, прерывая поток его слов.

— Я люблю тебя, глупый. Я тоже никогда не прекращала.

Выражение его лица демонстрировало абсолютное облегчение, то же самое, что почувствовала сама Фейт. Он обхватил её лицо своими руками и пробормотал:

— И не прекращу. Я никогда не прекращу.

Затем он поцеловал её, и она навалилась на него, обвивая своим телом, чтобы соединиться с ним, двигая языком, обнимая его голову руками, пока он держал её.

Целовать Майкла, даже после всего прошедшего времени, было идеально знакомым. Они понимали тела друг друга, даже если им пришлось долго находиться вдали друг от друга, а они не были вместе очень долгое время. И сейчас он целовался по-другому. Он был более уверен, но, возможно, это было просто особенностью их возраста. Ему тридцать два, ей двадцать семь. У них обоих стало больше опыта. И чтобы у них не происходило сейчас, это не надо будет скрывать в тени. Им теперь не нужно чувствовать вину или опасение.

То, что происходило раньше, не могло бы произойти сейчас. Сейчас они в безопасности.

Осознание этого, и то, как это смело все её страхи с краю сознания, разогнало огонь по крови Фейт. Она ухватилась за Майкла сильнее, притягивая себя к нему, становясь к нему насколько ближе, насколько это только возможно. Она обняла его, и он застонал, передвигая руки ей на талию, заключая в объятья и распрямляясь в полный рост, отрывая её от пола.

Он прошёл через комнату, прямо к её кровати, как будто знал, где она находится. Когда он положил её вниз на кровать, его колено оказалось на матрасе между её ног, Фейт почувствовала краткую вспышку воспоминаний об этом, абсурд, но это вернуло обратно её прежние страхи.

Раньше они были вместе в кровати только один раз. Последний раз. Когда они совершили, по крайней мере, одну ужасную ошибку.

Когда память вонзила когти в её сердце, Фейт отстранилась, задыхаясь. Она открыла глаза и обнаружила Майкла, смотрящего на неё сверху-вниз, его лицо вспыхнуло, а глаза наполнились беспокойством.

— Фейт?

Она оттолкнула прочь прошлое. Они в безопасности.

— Я люблю тебя, — произнесла она в качестве причины того, что отстранилась.

— Я люблю тебя, — улыбнулся он, и она поверила, что они в безопасности.

Они по-прежнему были полностью одеты, и это никуда не годилось. Она повела плечами, выскальзывая из кожаной куртки, стянула свою длинную майку через голову. Майкл не двигался, нависая над ней, поедая её глазами, горящими похотью.

Она потянулась к лифчику, но он положи руку ей на грудь таким образом, что его большой и все остальные пальцы упёрлись в её ключицы, и опустил её вниз. Встав на колени, так что одна из её ног оказалась между его, он завел пальцы обеих рук под лямочки лифчика, а затем переместил их ниже в чашечки, погладив пальцами её соски. От этого прикосновения соски затвердели, и она сильно выгнула спину, так высоко, насколько могла, желая большего, желая, чтобы он дал ей почувствовать всё. Десять лет стоили этого.

Его руки вернулись вверх к лямочкам на её плечах, а затем потянули эластичный атлас вниз по её рукам, тянули-тянули, пока чашечки тоже не соскользнули вниз. А затем он наклонился и взял в рот её отчаявшийся сосок.

— Ох, бл*дь, — выдохнула она, нуждаясь произнести это, но пытаясь оставаться тихой.

Майкл всегда оставался молчаливым, когда они доходили до этого, кроме мучительных стонов, когда кончал. Он казался отвлеченным, почти потрясённым звуками, которые она издавала.

Он был её первым, и то их короткое время вместе развило в ней некоторою застенчивость относительно звуков во время секса, её естественное желание заключалось в том, чтобы издавать звуки. До сегодняшнего дня она всегда боролась с этими импульсами.

В этот раз, вместо того чтобы вздрогнуть или даже отвлечься от её груди, он ответил на её тихие слова низким стоном, а рука, которую он был не в состоянии удержать, заскользила по её животу в леггинсы.

В тот момент, как его пальцы дотронулись до её лобковой кости, он резко поднял голову и уставился на неё, его пальцы медленно заскользили по её холмику, складочкам, исследуя. Это ощущалось хорошо, так, бл*дь, хорошо, и она понимала, что он чувствовал, насколько влажной она была. Тем не менее, он был удивлен, и когда его пальцы вернулись к голой коже на лобке и провели вперёд-назад, она поняла. Затаив дыхание и немного стесняясь, она улыбнулась.

— Я делаю это постоянно. Всё ощущается намного интенсивнее, когда полностью сбрито.

Прежде она была полностью естественной, выбривая только то, что было видно из купальника, а остальное подстригала. Он вернул внимание к её складочкам и позволил своим пальцам легко двигаться по голой нежной коже. Его прикосновение заставило её извиваться и задыхаться.

— Так хорошо, — прошептала она.

По-прежнему не произнося ни слова, он вытащил руку и отклонился назад. Затем взялся двумя руками за пояс её штанов и потянул, а она приподняла бёдра, чтобы помочь ему.