— Фейт, я…

Она снова притянула его бёдра. И снова.

— Заткнись, Майкл. Заткнись и трахни меня.

Притягивая к себе его голову, она приподнялась, чтобы встретиться с ним и крепко поцеловала, требуя, чтобы он закончил то, что они начали. Издав звук поражения, он это сделал.

Сначала он был нежен и осторожен, как будто продолжал бороться с демоном, что встал между ними или чтобы там ни было. Они не размыкали губ, целовались всё время, пока он двигался внутри неё, а она двигалась вместе с ним.

Но затем, когда её удовольствие достигло самого пика, она начала двигаться в своём собственном ритме в погоне за своим экстазом, который был близок. Он тоже ускорился, не отставая от неё. Она точно знала, в какой момент он потерял контроль, и подумала, что она точно поняла, что он имел в виду, когда он произнёс «я не могу»… поскольку он издал звук, который можно было только назвать рычанием и сел на пятки, подкидывая её бедра вместе со своими. А затем стал трахать её жестче, чем её когда-либо раньше трахали, намного жестче, чем он когда-либо трахал её, так сильно и так быстро, что она почувствовала себя под отбойным молотком, а её стоны и вскрики сбивались и прерывались на середине вместе с её подпрыгивающим телом.

Он и раньше был интенсивен, но эта свирепость потрясла её. Но не причинила боли. Затем она сильно кончила — совершенно новым способом, тем, что она не могла описать, как будто он нашёл ещё одну точку на её теле, намного более глубокую, чем точка G. Её соки в спешке потекли вниз, когда он кончил и застонал, как будто его освобождение было пыткой, а его пальцы сильно вонзились в её бёдра, голова откинулась, мускулы и вены на его шее и плечах четко прорисовались и раздулись, кожа вспыхнула тёмно-красным румянцем по всей напряженной грудной клетке.

Когда Майкл расслабился, он сделал это полностью, кучей обрушиваясь на неё. Фейт обняла его и крепко держала, чувствуя, как трясётся его тело. Этот большой измученный мужчина настолько отличался от того юного измученного мальчика, которого она знала, однако по-прежнему пытаясь и так сильно нуждаясь оставаться таким же хорошим, что она почувствовала, как снова и снова влюбляется в него.

Постепенно их дыхание снова стало нормальным, он приподнялся и посмотрел на неё сверху вниз.

— Я причинил тебе боль… Я…

Она положила руку ему на рот.

— Даже не смей. Мне не больно. Я люблю тебя. Мне понравилось всё это. Здесь нет ничего, из-за чего можно себя чувствовать плохо. Сейчас мы в безопасности. Мы в порядке.

Кивая, он поцеловал её руку.

— Окей. Окей. Мы в порядке. Окей.

Он опустил голову и уткнулся лицом в её шею, а она обняла его.

Глава 8

Демон проснулся, лежа на спине, Слай свернулся клубком между его коленями, а Фейт лежала сверху, двигая руками по его груди, отправляя множественные водовороты нежности и волны ощущений.

Фейт находилась в его объятьях.

В его голове и теле царил покой. Он мог бы оплакать эту непринужденность, которую чувствовал, этот чужеродный для него комфорт.

Видя, как он просыпается, она улыбнулась ему и положила руку поверх его сердца.

— По-прежнему здесь.

Он улыбнулся и пропустил руку сквозь красивые пряди её тёмных волос, теперь они были в беспорядке после их секса.

— Моё сердце? Да. Ждало тебя.

Это заставило её разулыбаться, но она покачала головой и провела пальцем по его коже.

— Я не о нём. А о твоих татуировках. Тех, с которыми знакома. Вот тут иероглиф — Кандзи. Я думала, что ты перекрыл его, как свои старые клубные чернила, но он по-прежнему здесь. Просто теперь… переплетен с остальными татуировками.

Символ силы. Он сделал его сразу после того, как достиг нужного возраста, чтобы выйти из-под системы опеки. Он был бездомным в это время, но сумел собрать наличку для дешевой татухи. Для него это было важно… решающе… в восемнадцать лет сделать эту татуировку. Тогда шестьдесят долларов были целой кучей денег. Он отказывался от пищи и крова, чтобы сэкономить на неё. Но этот иероглиф Кандзи означал для него всё. Теперь это казалось глупым.

Но менее глупым в этот момент — с Фейт, очерчивающей кончиком пальца эти старые чернила.

Её рука двигалась по его груди и провела по шраму на ребрах, потом ещё одному чуть выше на животе.

— Что здесь произошло?

Демон положил руку поверх её.

— Жизнь. Не важно.

Даже с Фейт он не будет говорить о клубе в прошлом или настоящем.

Она встретилась с ним глазами.

— Дела клуба, да?

Он пожал плечами.

— Получил несколько царапин.

— Каково это — быть «Кочевником»?