— Дженезис, — повторяет он.

Я делаю большой глоток водки-лимонада, и напиток, вспыхивая, расходится по моим венам. Наши глаза встречаются. Сэт наклоняется к моим губам. Преграждаю его путь своим стаканом. Он меняет маршрут и приближается к моей шее Я позволяю ему. Допиваю все, что у меня осталось. Все мое тело дрожит. Затем мы целуемся и ныряем на кухонный пол, все еще окутанные плащом — спальным мешком. Дыхание Сэта с привкусом сигарет. Я превращаюсь в лужу, которую он вытирает.

Это для тебя, Питер.

Я теряю себя в этом поцелуе. Произошел взрыв, и мы единственные, кто остался на Земле. Прижимаюсь всем телом к нему и пробегаю пальцем по кнопке на его джинсах. Хочу этого прямо сейчас. Я одержима. Мне нужно что-то еще. Нечто новое. Он убирает мою руку, но продолжает целовать меня. Делаю еще одну попытку, и он вновь отталкивает, но уже немного сильнее.

— Не торопись, — говорит он, не прекращая губами ласкать мои губы.

— Не могу, — говорю я.

— Не можешь что?

Он тяжело дышит.

— Просто не могу.

Я тоже запыхалась.

Он отодвигается от меня и упирается в шкафчик.

— О. — Я складываю руки вместе на коленях. Реальность подкрадывается.

— Хочешь еще выпить?

Я киваю. Он наливает еще.

Никакого алкоголя. Вот что сказано в инструкции. А я пью так, будто это может восстановить все, что разорвало меня на части.

Также никакого секса.

Между нами повисает неловкость. Я могу смять ее в пальцах, как пластилин.

— Извини, веду себя сейчас как полная дура, — говорю я.

Я имела в виду, что совсем потеряла над собой контроль. Питер делал меня цельной. Без Питера я избиваю девушек в туалете и позволяю мужчинам с растительностью на лице целовать меня в шею и наливать мне выпить, а затем захожу слишком далеко.

— Ты — не дура.

— Да уж. Прости.

— Не извиняйся. Мне нравится. Я хочу этого. Поверь. Ты на самом деле выглядишь очень круто. И ты великолепна.

Мы соприкасаемся кончиками пальцев и закрываем глаза. Во взгляде нарастает давление. Воздух становится тоньше. Мы становимся тяжелее. Притяжение становится сильнее. Невозможно объяснить и невозможно распознать: страх это, или возбуждение, или что-то еще, что толкает вас к кому-то другому. На этот раз никаких остановок.

Так что я ныряю обратно.

В Сэта.

И мы смешиваемся друг в друге словно водка и лимонад.

Конец первого акта.

АКТ II

СЦЕНА 1

(Действие происходит на кухне Питера. На сцене ДЖЕНЕЗИС очень быстро пьет что-то из высокого стакана).

МИССИС СЭЙДЖ: Еще лимонада?

(ДЖЕНЕЗИС и ПИТЕР обменяются взглядами).

ДЖЕНЕЗИС: Да, спасибо. Наверное, мне очень хочется пить.

(Миссис СЕЙДЖ поджимает губы).

ПИТЕР: Все нормально. На улице слишком жарко.

МИССИС СЭЙДЖ: Пойдемте, сядем. Я испекла печенье.

(ДЖЕНЕЗИС удивляется, на какую планету она попала).

МИССИС СЭЙДЖ: Итак, Дженезис, расскажи о своей семье.

ПИТЕР: Мама.

МИССИС СЭЙДЖ: Что? Это нормальный вопрос. Разве не так, Дженезис?

ДЖЕНЕЗИС: Они не делают свежеиспеченное печенье, это точно.

МИССИС СЭЙДЖ: Ну, это очень плохо.

ДЖЕНЕЗИС: Да, так и есть.

ПИТЕР: Дженезис, если не хочешь, не обязательно рассказывать о своей семье. Мама, мы обсуждали это.

(ДЖЕНЕЗИС нерешительно мнется. Младший брат ПИТЕРА, ДЖИММИ, входит и хватает с тарелки сразу три печенья).

МИССИС СЭЙДЖ: В этом доме не ведут себя как хулиганы.

ДЖИММИ: Да блин! Я умираю с голоду!

МИССИС СЭЙДЖ: Язык!

ПИТЕР: Джимми, это моя девушка, Дженезис.

ДЖИММИ: Мы встречались. Я знаю твою сестру.

ДЖЕНЕЗИС: Да, конечно. Она приходила на одну из вечеринок по поводу твоего дня рождения, ведь так?

ДЖИММИ: Точно! В Музей естественной истории.

МИССИС СЭЙДЖ: Насколько мне помнится, никто не пришел забрать ее, пока мы не вернулись домой.

ДЖЕНЕЗИС: Я ее забрала.

МИССИС СЭЙДЖ: Верно. С опозданием. Я никогда не встречалась с твоими родителями. Ты сказала, что твоего отца в те выходные не было в городе, он уехал по делам.

ДЖЕНЕЗИС: Он был драматургом. Поэтому иногда ему приходилось ездить в Нью-Йорк.

МИССИС СЭЙДЖ: Драматург. Хм.

ДЖИММИ: Почему Элли не было в школе?