— Можем как-нибудь снова потусоваться, когда тебе исполнится восемнадцать? Пожалуйста.

Слишком рано, слишком рано, слишком рано. Я пытаюсь понять, как принимать его слова.

— Не знаю. (Смысл: я не знаю НИЧЕГО.)

Он трясет головой, а я натягиваю одеяло на плечи.

— Подождешь, пока я оденусь? Провожу тебя до поезда.

Киваю.

— Включу тебе музыку, пока буду собираться.

Он надевает одежду в стиле Джонни Кэша (потому что: еще бы!), а я допиваю свой кофе. И думаю о тете Кайле, рассказавшей, как она встретилась с Джонни Кэшем в лифте отеля на Манхэттене. А потом вновь столкнулась с ним, и он сказал: «Привет, Кайла», будто они были старыми друзьями. Затем тетя призналась, что могла бы умереть прямо тогда и там.

Я не рассказываю эту историю Сэту. Вместо этого слушаю, как он болтает о своей актерской программе, и как ему хочется участвовать в чем-то, что не является частью его учебы, поэтому завтра он прослушивается на какую-то не профсоюзную внебродвейскую вещь, которая, вероятно, не очень хороша, но просто сейчас его так раздражают студенты Нью-Йоркского Университета, что ему необходимо узнать, какие другие типы людей ставят театр в городе.

— Как ты нашел это прослушивание?

Он возвращается в комнату. На нем все еще нет рубашки, но зато теперь он в черных джинсах и армейских ботинках. По мере того, как его волосы высыхают, они начинают разлетаться от статики.

— А что? Ты хочешь приехать?

— Я? Я не могу.

Я не могу? Будто бы я никогда этого не делала. Может, это именно то, что мне сейчас нужно. Может быть, это своего рода билет из колеи. Билет в то место, о котором я забыла, когда была с Питером.

Он возвращается в ванную и подпевает музыке. Он не ответил на мой вопрос, но, в общем, какая мне разница?

Сэт забегает в гостиную и запрыгивает на журнальный столик, которым на самом деле является большой старый пыльный сундук, и танцует по кругу, одновременно синхронизируя движения губ с текстом песни.

— А вот и улыбка, моя прекрасная Дженезис. Я знал, что смогу вытянуть из тебя хотя бы одну.

— Я улыбаюсь.

— Не слишком часто.

Роза тоже так говорит. Что мне не следует все время быть такой серьезной. Не стоит так много обо всем думать. Это очень трудно отпустить. Поэтому я позволяю своим губам искривиться. Будто пробую свою улыбку, чтобы убедиться, что она работает. И чувствую себя легче. Словно хочу прыгнуть в этот воздушный поток, в котором плавает Сэт.

— Я улыбаюсь.

— Конечно, улыбаешься. Я знаю.

— Знаешь?

— Ну, прошлой ночью мы провели немного времени вместе, понимаешь?

— Хотела бы я вспомнить.

— Ты когда-нибудь выступала раньше? На сцене? Музыка? Что угодно?

— Да, я играла в некоторых пьесах.

— Я так и знал!

— Откуда ты знал?

— На самом деле, нет. Я пошутил.

— О.

— Ты должна прийти завтра.

— Я не могу.

Сэт придвигается ко мне на диване ближе, чем следует. Затем берет мое лицо в руки, будто изучает глаза и кожу. Он так близко подносит свое лицо к моему, что я чувствую запах мяты от его недавно почищенных зубов. Потом он опускает руки.

— Точно. Ты — живой, дышащий человек. Именно это они и ищут для своей пьесы.

— Да ладно!

— Могу сказать, что ты заинтересовалась.

— Нет, это не так.

— Послушай, как я это вижу. Однажды ночью два человека случайно встречаются на краю крыши. На краю крыши! Итак, они прыгнут вместе или просто отступят обратно в свои норы?

Край крыши был идеальным местом для встречи с этим парнем.

— А потом ты забыла здесь свой телефон, а потом просто так случилось, что я иду на прослушивание. Слишком много совпадений. Я могу сказать, что ты — джампер. Не отступаешь.

Я смотрю на мертвый телефон в своих руках.

— Что за пьеса?

— Черта с два я знаю.

— Серьезно?

— Я же говорил, что пускаюсь в омут с головой, забыв о всякой осторожности. Собираюсь прыгнуть. Мне не нужно устоявшееся. Я хочу что-то совсем необычное. Абсолютно из ряда вон выходящее.

— Не думаю, что это такая уж хорошая идея.

— Знаешь, не принимай решения сейчас. Но, если завтра утром ты проснешься, и все еще будешь думать об этом, то тогда тебе просто стоит пойти.

Что-то глубокое и зарытое внутри меня начинает выскребать свой путь наружу. Чего я так боюсь?

— Если же ты об этом не вспомнишь, тогда мы можем просто забыть о случившемся. Договорились?

Я снова улыбаюсь. Такое чувство, будто он перевернул меня вверх ногами.

— Договорились.

АКТ II

СЦЕНА 2

(Действие происходит в гостиной Дженезис. В луче света Дженезис, читающая на диване. Раздается стук в дверь. Она никого не ждет, но когда смотрит в окно, чтобы узнать, кто это, девушка не кажется удивленной. Она начинает выскальзывать из комнаты, но повторный стук заставляет ее подумать дважды).