— Ты совсем сошел с ума?

— Возможно.

— Я не могу себе этого позволить.

— Мы воспользуемся моей кредитной картой. Пусть это будет мой подарок тебе.

— Прямо какой-то праздник.

— Может быть, так и будет. Я никогда не бывал в Пойнт Шелли.

— Роза убьет меня.

— Звучит как перспектива.

— Давай просто пойдем на автовокзал.

Таксист перемещается и пытается прервать наш разговор:

— Извините. Извините. Куда вы собираетесь? Я не езжу в Нью-Джерси.

— Пожалуйста, сэр. У нас семейные проблемы. Мы должны добраться туда как можно быстрее.

Они ведут переговоры о цене, а я сижу как идиотка, потея в своем зимнем пальто. Я не должна была принимать этот жест. Это слишком много. И нужно ли Сэту на самом деле иметь дело с драмой Розы?

Просто перестань думать, Дженезис. Просто позволь этому произойти. Потому что, честно говоря, с тех пор, как ушел Питер, и до настоящего момента, все вокруг становится немного более логичным.

Причем самыми бессмысленным способом.

АКТ II

СЦЕНА 10

(Действие происходит в доме Дженезис. В темноте раздаются рыдания. Свет направлен на ДЖЕНЕЗИС и ПИТЕРА, входящих в дом девушки. Молодые люди смеются и веселятся).

ПИТЕР: И тогда мистер Вилароса ничего не смог сказать! После этого не было никаких споров. Еще одна маленькая победа для простых людей Пойнт Шелли Хай.

ДЖЕНЕЗИС: Питер?

ПИТЕР: Но Митч Дженнингс начал принимать его сторону…

ДЖЕНЕЗИС: Питер?

ПИТЕР: Что?

ДЖЕНЕЗИС: Ты что-нибудь слышишь?

(Они останавливаются).

(Приглушенные рыдающие звуки).

ДЖЕНЕЗИС: Мама?

ПИТЕР: Она не на работе?

(ДЖЕНЕЗИС выходит. Слышно, как она зовет мать).

ДЖЕНЕЗИС (Из-за кулис): Мама? Ты там?

(Стук. Стук. Стук).

Мам, открой дверь.

(Рыдания прекращаются. ДЖЕНЕЗИС барабанит в дверь. Слышен стук).

Мам, что случилось? Впусти меня, пожалуйста. Впусти меня.

(Во время этого мы наблюдаем реакцию Питера. Он не выглядит обеспокоенным, но немного раздражен, будто устал постоянно иметь с этим дело).

ДЖЕНЕЗИС: Мама?

(Свет гаснет).

ОКРЕПНУВ, ПРОДОЛЖАЙТЕ СВОЮ РЕГУЛЯРНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Вы никогда не замечали, какое большое пространство посередине заднего сиденья автомобиля? И не заметите, пока не захотите быть ближе к человеку рядом с вами. Мне так хочется положить голову Сэту на плечо и наблюдать, как огни города мерцают над рекой. Это пространство — не только словно широкая река, но и будто силовое поле, в которое я не могу проникнуть.

Но потом он сам придвигается и берет меня за руку. Так, словно это расстояние и вовсе ничего не значит. А почему должно? Я смотрю на наши руки вместе и чувствую, как искры стреляют мне в кисть. Сквозь кости. Наши пальцы переплетены, и Сэт большим пальцем поглаживает мою ладонь. Мне хочется отодвинуть руку, потому что настолько приятно, даже слишком приятно.

— Поездка займет некоторое время, так что можем пока расслабиться, не так ли? — говорит Сэт и просит водителя включить радиостанцию с классическим роком.

Мы оба смотрим в окно и наблюдаем, как все пролетает мимо. В данный момент я чувствую только Сэта. Его запах окружает меня, держится за меня. Запах прачечной и парня. Запах парня. Мне нравится. Я хочу его съесть. Музыка становится громче.

— Кажется, у нее невидимое прикосновение, да, — поет он мне на ухо.

— Genesis, — говорю я.

— Как ты.

— Моя тезка, — говорю я со смехом. — Знаешь эту песню?

— Конечно.

Затем мы начинаем петь вместе: «И теперь кажется, я влюбляюсь, влюбляюсь в нее…»

Мой папа играл эту песню для меня. Еще один признак? Еще один дымовой сигнал из других миров? Это совпадение. На классической рок-радиостанции постоянно крутят песни Genesis.

Сэт закрывает глаза, когда поет и подтанцовывает кулаками.

Я впускаю все это в себя, через свою кожу.

Когда заканчивается песня, начинается реклама, и водитель выключает радио.

— Какой лучший день рождения ты можешь вспомнить? — спрашивает Сэт у меня.

И первое, что мне приходит в голову, что я не знаю ответ на этот вопрос. Должно быть до того, как умер отец. Потому что после его смерти я едва помню, как праздновала этот день.