– Ну, что это такое? Что тебе снилось?

– Почему вы не предупредили, что в письмах столько обвинений и угроз?

– Потому что рано или поздно ты с этим столкнешься. Теперь будешь знать.

– Они обвиняют вас.

– Они не так уж неправы. А вот ты уснула на моем диване.

И тут я осознала собственное незавидное положение. Или завидное? Хоть кто-нибудь мечтал уснуть на диване в кабинете директора школы, будучи одетым в аккурат по заветам Коко Шанель - в маленькое черное платьице? Но хуже всего было то, что ладонь Кеймана по-хозяйски лежала на моем колене. И нет, он не положил ее туда прекрасно осознавая, что делает. А сейчас просто ждал реакции.

Ну и еще протяцул руку и вытер слезы со щеки, ввергнув меня в крайнюю степень задумчивости. Однако я успела покоситься на стол и убедиться, что Бастиан убрал личное дело Аннабет обратно в шкаф. К счастью, сегодня огненный король решил меня не подставлять. Наверное, рассудил, что если Кейман выпрет меня из школы,то желание стребовать не получится.

– Ты не пьешь зелье, да?
– спросил опекун.

Я покачала головой.

– Зря. Поможет, попробуй.

– Выпью, но. мои сны - правда?

– В каком смысле?

– Я действительно говорю в них с Акорионом, или его рисует подсознание?

– Тебе снился только Акорион? Больше никто?

Я нахмурилась, смутно припоминая какие-то не слишком приличные сны, мучавшие меня в прошлом семестре, но решиться рассказать,да и вообще обдумать их, не успела. Дверь кабинета открылась и. Яспера застыла в проходе. Можно было не сомневаться: магистр Ванджерия увидела и чуть задравшееся до самых граней приличия платье,и руку Кеймана на моем колене, и встрепанные от беспокойного сна волосы. Одни боги ведали, что подумала Яспера, увидев эту картину, однако женщина сначала побледнела , потом покраснела и сжала губы в тонкую ниточку.

– Позже, - бросил ей Кейман.

В абсолютной тишине Яспера медленно закрыла за собой дверь. И тут же у меня дернулась нога, но Крост и не подумал убрать с нее ладонь.

– Зачем вы так с ней?
– вздохнула я.
– Она ведь влюблена.

– И что мне с этим обстоятельством делать? Я не в ответе за чужие чувства.

– Вы могли бы быть с ней помягче.

– А где я с ней жесток?

Я многозначительно покосилась на колено,которое уже не просто согревала ладонь мужчины - она обжигала.

– Я в своем кабинете. Если кого-либо печалит то, чем я занимаюсь у себя, им следует стучать. Ну или хотя бы носить колокольчик на шее.

– Хорошо, я поняла. Мы все во всем сами виноваты.

Кейман засмеялся:

– Может, в тебе и есть способности к обучению. Начинаешь схватывать.

– Так что с моими снами? Это ведь не просто сны. Мне кажется, что я говорю с Акорионом. Будто он в моей голове, знает каждую мысль и каждый страх.

Прежде, чем ответить, опекун долго молчал. Обдумывал, что можно мне сказать? Я становлюсь параноиком.

– Акорион сейчас там, откуда он не может до тебя добраться. А его глаза и руки - Джорах Оллис - залегли на дно. Когда ты спишь, завеса сознания истончается. И Акорион может отчасти влиять на сны и видения. Эдакая смесь подсознания и наведенных снов. Я уже говорил, как от них избавиться. Просто снотворное. И путь для темного бога будет закрыт.

– А почему вы спрашивали, вижу ли я только его?

– Хочу использовать тебя.

Он вдруг так резко поднялся, что меня обдало невесть откуда взявшимся ледяным ветром, хотя все окна были закрыты. В воздухе отчетливо запахло дождливым лесом. Приятный успокаивающий запах.

– Сделай мне одолжение, записывай сны, раз уж не хочешь принимать снотворное. Все, что услышишь, увидишь, запомнишь. Все разговоры, места.

Я живо представила записанные сны , покраснела и неуклюже сползла с дивана.

– М-м-м... а можно не писать слишком личное?

– Ну я же не смогу проверить правдивость записей, - логично ответил Кейман.

Не то чтобы меня это успокоило , потому что в глубине души я немножечко была уверена, что как-то, но сможет.

В комнату вернулась хоть и без головной боли, но зато с головным гулом. Словно десяток личностей спорили в моей голове. Очень хотелось заткнуть их все, упасть на кровать и отключиться, но я неожиданно хорошо выспалась на диванчике в кабинете директора.

– Шторм, я бы на твоем месте вел себя поскромнее, - снова появился куда-то пропавший было ди Файр, - я ведь использую всю информацию, что получил, пока здесь мотался. В том числе о тебе и директоре.

– Между мной и директором ничего нет.

– А то я не видел, - фыркнул Бастиан.
– Как он на тебя смотрит.

– Как?

– Как адепты на яичницу утром. А Ванджерия рыдает, кстати. Сидит у себя и воет на луну. Ты, Шторм, удивительная баба. Тебя даже уничтожать нет смысла, ты сама настроишь против себя всех.