На пятый день моего добровольного заключения в полдень явился Мурад с лучезарной улыбкой на лице, которая вызывала во мне тихое раздражение.

– Юля, посмотри какой сегодня чудесный день. Взгляни в окно.

— Угу.

— Ты хочешь покрыться мхом и замуровать себя в этих стенах.

— Меня и здесь неплохо кормят.

— Юля, Юлечька, рыжик мой обидчивый, — вот зря я в детстве рассказала ему о своих ласкательно-уменьшительных именах. Ох, зря, — не будь букой пошли, погуляем в сад. Помнишь, мы в детстве постоянно устраивали вылазки в сад. Пожалуйста!

Вот стоит передо мной взрослый парень, практически мужчина, а ведет себя словно большой ребенок. Я скептически посмотрела на друга впавшего в детство. Он глядел на меня жалобно большими синими глазами. Вспомнился кот из Шрек. Вот в точности такое же выражение глаз. Как перед таким устоишь. Вот и я не устояла.

С этого дня прогулки в сад стали ежедневным моционом. Тахока одобрил и ввел в расписание. Мы гуляли до обеда или после. Но чаще брали с собой корзину, в которую заботливая кухарка Хана сан укладывала коробочки с разнообразной едой, и устраивали пикник на берегу озера. Мурад рассказывал истории смешные и грустные, декламировал стихи, а потом мы бурно их обсуждали и спорили. В один из таких пикников на наши громкие голоса вышел император Кого. Я помнила этого дядечку из детства, но тогда не осознавала всей значимости и величия его должности. Тогда он был для меня просто дядя Тэтсуя. Я умолкла и стушевалась. Мурад подскочил на ноги и почтительно поклонился. Я последовала примеру друга.

— Не стоит. Мы не на приеме. Да благоволит тебе Ану Эйре! Из взъерошенного воробышка ты стала грациозным журавлем. — Покраснев, я опустила глаза и тихо произнесла. — Благодарю Ваше величество.

Император прошел мимо нас и остановился на берегу озера. Он заложил правую руку за спину и, разглядывая изумрудный водопад, задумчиво проговорил.

— Раньше ты называла меня дядя Тэтсуя. Это было как будто вчера. Десять лет пролетели незаметно. Слышал, ты именуешь себя Юкари. Многим во дворце это льстит. Но большинство не одобряет твоего самоуправства. Имя священно для нашего народа. — Он обернулся и посмотрел на меня черными, как бездна глазами, я и забыла этот взгляд пронизывающий, проникающий в самые потаенные уголки души. — Думаю вскоре, вы с Конолом решите все противоречия. Иногда между младшим и старшим поколением возникают недопонимания.

Кого тэнно перевел пугающий до дрожи взор на Мурада. И я беззвучно выдохнула, кажется, в тот момент перестала дышать.

— Мой сын не с вами? Хаято в последнее время странно себя ведет. Во дворце его редко можно застать. Не похоже на него. Мурад я беспокоюсь за сына. Присмотри за ним.

— Да Ваше величество. — Друг едва заметно склонил голову.

— Что ж больше не буду вам мешать дорогие мои дети. Весна так быстротечна, наслаждайтесь погожими деньками, пока капризная красавица благосклонна к нам. Эйре, надеюсь, ты скрасишь своим присутствием наши семейные завтраки?

— Я буду рада Ваше величество. — Ответила, скрипя сердцем.

Император покинул нас, а я вопросительно посмотрела на Мурада.

— Хаято специально избегает меня?

— Злиться. А вспышки гнева он пристрастился снимать за счет охоты. Ты же знаешь его? Хаято в этом весь. Эмоции схлынут, и сразу явится.

Голос друга показался слишком беззаботным, но я не придала ему должного внимания.

После знаменательной встречи с императором и не менее значимой беседы моя жизнь немногим изменилась. Добавился лишь обязательный завтрак с императором и его семьей. В целом как оказалось ничего для меня страшного. Император, его две наложницы (после исчезновения матери Хаято, Тэтсуя не спешил обзавестись еще одной законной супругой), две дочери двенадцати и десяти лет и приближенные советники, Мурад и я соответственно. Хаято не появлялся и на завтраках, что существенно облегчало мое присутствие за утренней трапезой. Обычно завтрак проходил молча, иногда велись скучные светские разговоры или что происходило реже, нас развлекали наложницы соревнуясь, чья шпилька, окажется остроумнее. В остальной жизни распорядок дня остался прежним. А вечером мы с Мурадом брали теплые пледы и шли к озеру. Мы сидели на берегу в тишине и слушали пение птиц и гулкий рык водопада. В такие минуты я ощущала умиротворение и покой.

Дни бежали, складываясь в неделю, а за ней в следующую. Рана зажила. Руку я постепенно разработала каждодневными упражнениями, которые рекомендовал Тахока. Все чаще приходили мысли о моей цели и ее выполнении. Но я каждый раз откладывала встречу с Конолом, уповая на то, что время еще есть. Мурад предупредил, что без последствий я могу находиться в прошлом не более шести недель. Прошло только две недели. И я все еще не готова увидеть деда.

Каждую ночь мне снились сны, где я еще маленькая девочка и бабушка играет со мной в игру про принцессу и заколдованное королевство. Я стала различать некоторые слова, читая их по губам. Бабушка учила меня древнему ритуалу. Я улавливала общий смысл, но не могла вспомнить главные составляющие. А каждое утро просыпалась с головной болью. Эти воспоминания я похоронила так глубоко в сознании, что даже Мураду не удалось их вскрыть и выудить на поверхность. Для этого он и отправил меня в прошлое. Без этих воспоминаний я не смогу взять под контроль смерч и уничтожить проклятье.

Утро началось, как, обычно не предвещая неприятностей. Кая расчесала и заплела мне волосы, а затем помогла облачиться в многослойное платье. Платья вызывали восхищение, но восторга от их ношения я не испытывала. Надевать каждое утро двенадцать слоев одежды для меня стало поистине чудовищным испытанием, и без Каи я запуталась бы в последовательности. Наконец я была готова и, подхватив длинные юбки, поспешила в левое крыло дворца, где проживала императорская семья. Завтраки неизменно проходили в цветочном павильоне. А до него тридцать минут ходьбы. Я вышла на улицу и уверенным шагом двинулась по каменистой дорожке мимо сада камней и чайного дома. Рядом с нефритовым драконом меня поджидал Мурад. На его лице заиграла приветливая улыбка, как только я появилась в поле его зрения. Он склонился в церемонном поклоне, сложив ладони лодочкой на груди, я тоже слегка наклонила голову. Мурад каждое утро встречал меня здесь и сопровождал до павильона. По дороге мы обсуждали разные темы. Сегодня речь зашла о недавнем творении мастера Рё, которое будоражило умы придворных уже которую неделю. Мурад восхищался слогом автора и умением точно передавать настроение двора. Я фыркала и возбужденно доказывала, что сей труд, слишком расплывчат, а факты в столь завуалированной форме трудны для восприятия. И вообще «Труд об империи Тахо в эпоху правления императора Кого» будет пылиться на полке в библиотеке и о нем мало кто вспомнит. Мурад замедлил шаг и остановился. Я прошла мимо, пока не сообразила, что общаюсь сама с собой, обернулась и удивленно взглянула на друга. Он озадаченно хмурил брови и, наконец, сказал:

— Лучше тебе не встречаться с мастером Рё. «Труд об империи Тахо» он считает главным творением своей жизни. Он пишет его уже двадцать лет. Я же имел в виду «Повесть о ветре в бамбуковой роще»

— А я то подумала… — Повисла неловкая пауза, которую прервал Хаято неожиданно появившийся на дорожке. — Вы такие шумные. Отец попросил узнать все ли у вас в порядке? Вижу мое вмешательство, не потребуется.

Хаято окинул нас многозначительным взглядом и, усмехнувшись, пошел обратно. И что это сейчас было? Я вопросительно посмотрела на Мурада, тот в ответ пожал лишь плечами. Подобрав юбки, которые сковывали движения, поспешила догнать мужа. Будущего мужа. Постоянно забываю, где нахожусь. Поравнявшись с ним, попыталась завести непринужденную беседу.