Он был возмущен, но все равно обманул меня финтом и ударил по моему предплечью. Мужчины завопили от радости.

— Что это за вопрос? Да, Ли-лин, ее душа была целой. Растение выпило ее кровь и положительную энергию. Ничто не тронуло ее душу.

— Это хорошо, шифу. Растение больше никому не навредило?

— Это не было заразным, — сказал он. — Когда она умерла, оно почти сразу же умерло. Даоши решили, что растение было злым, демоническим, но заражение принцессы было из-за проклятия волшебника.

— Это звучит ужасно, шифу.

Он мрачно улыбнулся и ударил прутьями по моим, отгоняя меня.

— Я еще не описал это так плохо, как было, Ли-лин. Цветы были красивыми, и это пугало. Думаю, она ослепла перед смертью и оглохла. Это было поражение. Если бы мы знали, кто колдовал, или где был алтарь волшебника, мы могли бы спасти ее.

— Я не понимаю, зачем волшебнику проклинать Сю Анцзинь, — сказала я.

Защита отца пала, и я ударила обоими прутами сильнее, чем намеревалась. Мужчины снова завопили. Радуясь мигу перерыва, я отошла от него и вытерла пот с лица.

— Сю Анцзинь? — сказал он. — Жена Сю Шандяня? Она пострадала от Сисюэмо шу?

— Оно убило ее, — сказала я.

Отец обмяк, как мокрый мешок, зажмурился.

— Я знал ее, — сказал мрачно отец. — Я представил ее мужу.

— Он мне рассказывал, — сказала я. — И показал их Восемь деталей.

— Это, — он оскалился. — Все ложь. И зря.

— О чем ты, отец? Шифу?

Он повернулся к зрителям:

— Сражение закончено, — сообщил он. Ворча, они разошлись. Отец протянул руку, и я вернула прутья. Он связал их леской и вернул в сумку. Железная пиала, в которой он сжигал бумагу, уже остыла, и он стал разбирать переносной храм и алтарь. Я помогала ему собирать вещи. Он взглянул на меня и кивнул.

Зевак не осталось. Отец шагнул ко мне и сказал:

— Я сделал для нее фальшивое чтение, Ли-лин.

— Почему ты это сделал?

— Сю Шандянь хотел купить то, что улучшить его удачу за игровым столом. У него были деньги и самоконтроль, чтобы игрой не дойти до бедности, но он хотел быть победителем. И тут как раз привезли девочек для аукциона. Те продажи, Ли-лин,… неприятные. Девочек не заковывают в цепи, их держат в комнатках с сеном, как скот, они едят холодный рис, пока их не продадут. Одна из ценного груза в прошлый раз повесилась, и ее призрак беспокоил их…

— Хорошо, — сказала я.

Судя по его лицу, он согласился. И просил меня молчать.

— Меня позвали изгнать призрака, — сказал он. — И тогда я встретил девочку, которую ты знаешь как Сю Анцзинь. Ей было шесть, милая, печальная и одинокая. И она, если честно, напоминала тебя.

Я молчала.

— Я посмотрел на девочку, увидел лицо моей дочери в этом возрасте, когда твои глаза были полны удивления. Ее сердце было открытым, как у тебя до гибели твоей матери и смерти твоего мужа, до череды плохих решений, сделавших тебя наглой, вспыльчивой, грубой и постоянно злой.

Во рту пересохло, эмоции бурлили. Удивительно, но он мог в один миг заставлять меня ощущать себя ценной, а в другой — жалить.

— Так что пойми, Ли-лин, я не мог оставить ее той судьбе. Я увидел девочку, которой нужен был тот, кто позаботиться о ней, и я увидел неженатого мужчину, которому нужна была удача. Я соврал ему об их совместимости, чтобы он купил ее и дал ей лучшую жизнь.

— Но, Шифу, — сказала я, — Сю Шандянь стал удачливым в играх. Его удача — легенда. Как это произошло, если его жена — его талисман — не принесла баланс его жизненной энергии?

— Как только я поженил их, я начал колдовать для его удачи.

— Но все равно не понимаю, шифу. Его удача невероятна. Говорят, он никогда не проигрывает.

— Ты сомневаешься в моих способностях?

— Шифу, — сказала я, — Бог игры… Говорят, он играл в кости, где нужно было выбросить значение как можно ниже, и он проиграл бы, если бы было поровну. Его противник бросил шесть костей, и на каждой выпало по единице. Мистер Сю не мог победить, но… когда он бросил кости, на пяти была единица, а шестая разбилась. Он победил, хотя это было невозможно.

— Я слышал об этом, — сказал мой отец.

— Твои чары удачи могут усилить шансы на победу, шифу. Они не творят чудеса.

— По какой-то причине, — сказал он, хмурясь, — мои чары удачи работали на Сю Шандяне лучше, чем на ком-либо еще.

— Он мог использовать еще чью-то магию удачи? Испорченные чары другого волшебника?

— Ли-лин, — сказал мой отец. — Сю Шандянь порой играет в залах, где висят мои талисманы. Если бы кто-то пронес с собой амулет, его сила угасла бы из-за моих оберегов. Или ты думаешь, что проклятье волшебника сильнее?