Кавада скинула плащ и расстегнула куртку. Где ее платье? Вот здесь, в этом темном углу. Но только протянула руку, чтобы его взять, как вдруг кто-то из-за кресла схватил ее за кисть и рванул на пол. Крупное тело навалилось на нее. К счастью, она успела выхватить нож...

— Остановись, или я убью тебя, — Кавада почувствовала, как кончик кинжала пронзил ткань и уперся в металл.

«Неужели я могу убить человека?» — промелькнула напугавшая ее мысль. Послышался знакомый смех. Лезвие скользнуло по кольчуге, нападающий вывернул ей руку и перевернул на живот, прижав к полу. Почувствовала на шее знакомый рот...

— О, боги, ты что, с ума сошел? Как ты меня напугал!

Рука Тариса проникла Каваде под рубашку. Он снова ее перевернул, на спину, и, опираясь на локоть, откинул с головы капюшон.

— А твое сердце не бьется.

— Это плохо? — она никогда его не понимала.

— Это хорошо. Вставай, — он рывком поставил ее на ноги и оттолкнул от себя. Бросил ей саблю — настоящую, острую саблю, — а сам взял ее длинный нож. — Защищайся.

Кавада не ожидала этого. «Какой кошмар! Он сошел с ума!» — пронеслось в голове. Но она сумела отразить его первый удар и уйти от второго.

 А третьим он распорол ремень, и женщина с ужасом почувствовала на боку холодное прикосновение лезвия — оно не оцарапало ее, лишь грозно дотронулось до кожи. И тут ее рука дрогнула. Бен сделал стремительное движение и выхватил у нее саблю.

— Ты мертва, — сказал серьезно, заводя ее кисти за спину, обнимая с высоты своего роста.

— Ты напугал меня, — сейчас сердце забилось часто-часто...

— Твой первый враг — страх. Как только ты испугалась, тебя уже победили.

— А второй?

— А второй враг ты сама, когда заучиваешь что-то и стремишься это повторить в каждой ситуации. Ты тренируешься затем, чтобы перестать думать, как реагировать. Отключай ум и память, тело должно двигаться само. Не командуй ему, оно справится.

— Я не поняла...

— Ты дважды отводила удары одинаково, а они были разными. Нельзя использовать один и тот же прием, начинай импровизировать...

— О, Тарис, я только учусь!

Он вытянул ее руки вверх, опрокинул на стол — разлетелись бумаги, перья, перевернулась чернильница, — начал снимать с нее брючки.

— Придумай что-нибудь! Чего ты раньше не делала?!

Кавада лихорадочно оглянулась, попыталась выскользнуть из держащих ее рук, что ей не удалось, тогда укусила Бена за шею. От неожиданности он подался назад. Женщина выхватила одну руку и схватила первый попавшийся предмет, до которого дотянулась, — это был циркуль. Приставила его к горлу противника и серьезно сказала: «Ты мертв». Он мгновенно отпрянул назад и перестал ее держать, она не удержалась на половине стола и скатилась на пол. Тарис тут же на нее прыгнул, как тигр.

На шум и грохот прибежала Винта, распахнув дверь настежь. Граф Бен занимался любовью с ее хозяйкой на полу. По комнате были разбросаны бумаги, валялись нож и сабля, женщина лежала в луже чернил. Растерявшаяся Винта не знала, что надо делать: звать на помощь или ретироваться?

Кавада повернула голову, посмотрела на нее совершенно счастливыми глазами и сказала прерывающимся голосом:

— Винта, все хорошо, ты можешь идти...

Служанка быстро закрыла дверь и отерла выступивший пот со лба. Она уже поняла, что отношения хозяйки и командующего гарнизоном столицы довольно оригинальны...

 Тарис вернулся с кухни с большой тарелкой тонко порезанного мяса.

— Ешь, — опрокинулся на кровать, поставив еду прямо на живот Каваде.

— Не хочу.

— Ешь. Ты должна есть мясо. Меньше будешь уставать.

— Ты меня поцарапал, — она улыбнулась и показала ему тонкий розовый след на талии.

Он ладонью провел по ее телу от плеча до колена.

— Твою кожу надо закалить.

— В каком смысле?

— Она слишком нежная.

— Это плохо? — в ее голосе был вызов и задор.

— Это нехорошо. С завтрашнего дня я буду тебя растирать песком и обливать холодной водой.

Они помолчали, Кавада ела мясо.

— Почему ты мне солгала?

— Я тебе не лгала.

— Ты сказала, что учишься геометрии.

— Это же ты меня учил, что правду можно говорить по-разному! — женщина широко распахнула и без того огромные глаза.

— И что общего между фехтованием и геометрией?

— Фигуры, которые мы чертим на земле.

О, боги, она начала улыбаться! У нее невероятно красивая улыбка...