— Не ври, — Тарис прижался к ней и снова вцепился ей в лицо кончиками пальцев. В этот раз было очень больно, и она попыталась вырваться. Наконец он ее отпустил.

— Если ты мне не веришь, зачем взял с собой? — в голосе женщины прозвучало отчаяние.

— Я не могу поверить, что ты могла догадаться! Как ты пришла к этой мысли?! Эти твои звезды и призраки сводят меня с ума... — Тарис обнял ее за шею и уронил голову Каваде на плечо.

— Да, это так, — она стиснула его руку. — Мы сделали прогноз с Эр-ландом на дату переворота и судьбу возрожденной Империи — он показал два правителя. Потом я решила пересчитать аспекты. У меня возникла мысль, что расчет был неверен. Я считала много раз, все время проверяла и перепроверяла. Мы ошиблись, правителей будет три. Один — самый главный, который будет господствовать над остальными двумя. Было указание, что он великий пленник, который вышел из темницы. Я все время думала, что это Эрланд. Он был заключен в тюрьму и освободился несколько месяцев назад. Я пересчитывала и пересчитывала. Пленник, который вышел на свободу, провел в неволе полный цикл, двенадцать лет. И дата его освобождения совпала с датой переворота. Была связь между его жизнью и всей Империей, которую разрушили Травалы...

Она остановилась, чтобы перевести дыхание.

— Продолжай, — прошептал Тарис.

— Я вспомнила, что когда начала изучать астрологию, для тренировки составляла гороскопы членов правящей династии Давикулюсов. И на натальной карте молодого убитого императора я задержалась... Звезды показывали относительно долгую жизнь и... пленение. Я сказала уже тебе раньше, что он вернется — вернется на трон.

Небо раскололось над ними, и вдруг все вокруг осветилось огромным огненным столбом. Кавада вжала голову в плечи. Молния ударила в дерево как раз перед мостом, на другой стороне реки. Вспыхнувшая ель тут же была погашена дождем.

— Говори. Не отвлекайся, — в голосе графа был слышен приказ.

 — Я нашла старые книги и прочитала, что у последнего императора был брат-близнец, который пропал много лет назад при странных обстоятельствах, тело его не нашли. Одна из трех звезд несла информацию о другом правителе, он должен был родиться в один день с Варгом... ой, прости... Дэвом Давикулюсом, только у него не было этого пленения... И у меня возникла тогда мысль, что его брат, Тимур Давикулюс, жив. И когда ты мне сказал дату своего рождения, я вдруг вспомнила слова призрака из маяка... То, что он все время повторял: «Лицо твоего спутника», — и вообще все его слова. И как ты произнес, что тебе все понятно... И я тоже поняла — это было как озарение, как вот эта молния, которая сейчас ударила в дерево, — я вдруг поняла, что ты и есть Тимур Давикулюс! — Кавада замолчала. Она была очень взволнована. Она никогда не была уверена, разговаривая с Та-рисом, правильно ли себя с ним ведет. Граф не двигался, и это напугало ее. — Тарис! Скажи что-нибудь! Скажи, что я не права...

Он вдруг погладил ее по щеке, которая все еще болела.

— Что тебе сказать, дорогая? Это правда... Я надеюсь, что ты ничего никому не будешь говорить...

— Конечно, нет! Но ты сказал, что Верон знает!

— Да, Верон знает... Про меня, не про Варга.

— Почему Варг не объявит себя? Наверняка найдутся люди, которые смогут его опознать.

— На его месте я бы тоже не называл пока себя...

— Почему?

— Из-за Эрланда... Ты знаешь, кто такой Эрланд?

— Нет...

— Ты говорила, что колдун не удивился вашему совместному первоначальному прогнозу, что будут два правителя?

— Нет, не удивился...

— Вот это меня и тревожит... Мне теперь понятно, кто финансировал переворот, кто давал деньги Эрланду.

— Кто?

— Шах Дравийского царства, Воктир Дераб Тордонус. Он всегда хотел заполучить Тареш.

— Но восточные земли бывшей Империи уже много лет дикое поле!

— Ты помнишь своего призрака? — Тарис поднял темные глаза к небу. Дождь внезапно прекратился, и ветер развеивал тучи, как руками раздвигая завесу, освобождая яркую, большую луну. — Восток возродится. Хочу тебе сказать, что это единственное место на земле, где я чувствую себя дома. И если все будет так, как сказал твой призрак и сейчас произнесла ты, я никому его не отдам. Будут снова три наместничества, и я сяду на трон в Тареше. И белые дворцы возродятся в зелени садов... И никто не сможет у меня отобрать мою страну, даже могущественный южный правитель. Надо только понять, кто такой Эрланд. Это ответит на оставшиеся вопросы...

— Как мне тебя теперь называть?

— Что значит как? Мы же договорились, никто ни о чем не должен догадываться! Пока... Как и раньше, Тарисом.

— Тарис... у меня один вопрос...

— Ну?

— Вы близнецы... Но у вас разный цвет глаз.

— Да... это единственное отличие. Но в темноте этого не разобрать...

— Когда ты переспал с его женой... она знала, что ты — это ты? — Ка-вада заглянула в его глаза, ставшие различимыми в развидневшемся небе.

— Это всегда было и остается загадкой. Думаю, она догадалась сразу, но не показывала виду. Потом она выдала себя... Но я ему не сказал, что Вероника знала, ведь я и сам в этом окончательно не уверен...

— Тогда я его понимаю...

— Ты его понимаешь?! — Тариса как подбросило. Он заговорил злым, отрывистым голосом: — А меня ты понимаешь?! Мы были близнецами, мы росли вместе! Мы все делали вдвоем, даже женщин брали вместе или одних и тех же. А потом он встретил эту Веронику, и я как будто умер для него! И он был всегда лучшим, во всем! Не было ничего, в чем я был бы первым! Я был всегда вторым, а значит, последним — в изучении наук, на охоте, всегда и везде... и родился я вторым. Я должен был хоть в чем-то быть лучше его! Я пришел однажды ночью к его жене, когда Дэва не было дома... Я приходил к ней не один раз. И однажды она назвала меня, когда мы занимались любовью, моим именем. Я полюбил ее, безумно полюбил. Она уверяла, что тоже любит меня. Убеждала, что хочет остаться со мной, уговаривала меня убить брата — именно уговаривала. Говорила, что никто не узнает, а я просто продолжу выдавать себя за него и стану императором...

Но я не хотел этого. Мы были так близки с ним, так любили друг друга. До этого случая у нас не было ни тайн, ни недомолвок. Я пришел к Дэву и сказал прямо: «Я переспал с Вероникой. Она говорит, что я лучше тебя, и хочет остаться со мной». Ну, а дальше ты все знаешь... Я дорого заплатил за свою честность, слишком дорого. Ты не знаешь, что мне потом пришлось пережить, чтобы выжить... Никто не знает... Может быть, я однажды расскажу вам, тебе и ему, если вы сохраните рассудок после этого...