— Спасибо...

— За что ты меня благодаришь? — Изда по-прежнему не шевелился.

— Что свадебный обряд вчера провел. Не любишь ведь ты меня...

— А какое отношение имеет проведение обряда к любви к тебе? — северянин пожал худыми плечами. — Союз двоих всегда улучшает каждого из создавших семью.

— Или ухудшает...

— Ухудшает тогда, когда люди друг для друга не созданы. А вы прошли испытание огнем, — наконец Изда перевел на собеседника внимательные глаза.

— Мне Эда тоже так говорит, — заметил Варг и сел совсем рядом с рыцарем, тоже расматривая диск восходящего солнца. — Почему солнце сегодня красное?

— Да не красное, нормальное... Тебе красным кажется?

— Да...

— Плохая примета, — Изда снова посмотрел на него. — То, что ты сделал в Монатаване, не пройдет тебе даром.

— Что значит «не пройдет»?

— Не имеет права человек распоряжаться жизнью тех, кто не угрожает его жизни и благополучию его семьи.

— В Монатаван сошлись мои враги.

— Нет, — покачал головой рыцарь. — В Монатаван сошлись те, кто не хотел снова все потерять — как тогда, когда пришел к власти Травал. Твоей жизни и жизни твоей женщины никто не угрожал.

— Не вижу смысла об этом больше вспоминать. — Варг сцепил пальцы так, что хрустнули суставы.

— Как хочешь. Но красное солнце видишь только ты...

— Я не о солнце пришел поговорить. Мы продолжаем поход. Сейчас будем двигаться на север. По идее, нужно взять под охрану тебя и брата твоего...

— Ну так и бери, — в голосе Изды не было никаких эмоций, словно не о нем шла речь.

 — Не хочу.

— А если мы убежим?

— А вы убежите?

— Ирвен, если помнишь, твоей жене на верность присягнул. Данное слово на севере ценится дороже жизни.

— Он присягнул. Но не ты.

— Не знаю, зачем мне бежать... Мои братья живы? Плохое предчувствие у нас было. И Ирвен подтвердил: непонятно, кому мы там у вас нужны и зачем.

— Не знаю, Изда, — Варг посмотрел ему в глаза. — Эрланд всем заправлял в Вандервилле. И сейчас, похоже, тоже. Никаких новостей оттуда нет. Меня он тоже не жаловал... Да и не пожалует.

Сказал и опустил голову. Сегодня утром Эда уговаривала его повернуть навстречу отправившимся в путь шаху и его предполагаемому брату, назвавшемуся Эрландом, чтобы принять испытание и утвердиться в статусе императора. Но он решил дойти до границ Арута и только потом вернуться на юг, в столицу. Чувствовал, что колдун враг ему. А теперь, когда он женился на Эде, тем более...

— Не знаю, Изда, — снова повторил Варг. — Никаких вестей касательно твоих братьев у меня нет.

Рыцарь кивнул, словно в подтверждение каким-то своим мыслям:

— Как получишь известия, какие бы они ни были, скажешь мне? А я клянусь до новостей о них, которые выйдут из твоих уст, не предпринимать никаких попыток к бегству.

— Ваше слово ценится дороже жизни, — Варг устремил свой взгляд, который никто не мог выдержать, на рыцаря.

— Да, — спокойно, не опуская глаз, произнес принц Севера. — Мое слово я ценю превыше моей жизни. Жизнь начинается и заканчивается, а слова иногда живут дольше нас.

— Хорошо, — император снова посмотрел на солнце. Оно больше не казалось ему красным. — Тогда до известий о твоих братьях охраны у вас не будет. Езжайте со всеми, в цепи...

— Поклянись, что как только что-то узнаешь, скажешь мне.

— Клянусь...

— Ты из Тареша... У вас тоже крепки понятия о чести. Но горячие вы, яростные...

— О чем ты говоришь?

 — Я хочу верить, что ты сдержишь слово, — Изда вздохнул. — Хочу верить, что в этот раз ум победит сердце.

— Я сдержу его.

Принц протянул ему руку, и Варг крепко пожал ее, почувствовав, как северянин задержал его ладонь в своей.

— Я верю тебе... Тебя полюбила женщина Севера.

— Она полукровка. Ее мать северянка, а отец южанин.

Изда отрицательно покачал головой.

— В шахе течет древняя кровь выходцев из Арута. На выходе с большой земли в давние времена старый правящий род разделился на две ветви: одна — Давикулюсы, а другая стала править Дравией. Так что она больше чем наполовину северянка.

Варг оставил бывшего командующего без охраны, но оглядывался весь день. Изда ехал слева от замыкающих в войске. Справа, так же в отдалении, стелилась иноходью рыжая кобыла Эды, а за ней в один ряд держались присягнувшие ей вчера на верность. Он все время ожидал, что они поменяют свое расположение, и хотел проследить, кто оставит его жену первым. Но Хтир, Ирвен и Эрик не меняли свой порядок, а император, все время возвращающийся к ним взглядом, просмотрел всадников, замаячивших на горизонте со стороны юга. И первым их увидел дозорный: пятеро верховых, приближающихся нестройной группой к войску.