Я кивнула.

— Конечно. Что я могу для вас сделать?

— Только это. Ты можешь слушать. Слушай и не реагируй. Потому что… мне так много… нужно сказать тебе. — Она замолчала, потому что старалась просто дышать. Я потянулась к стакану с водой, но она покачала головой. — Вода мне теперь не поможет.

Но от воды вам станет легче.

— У меня… нет времени… на то, чтобы мне стало легче. — Мадам Луиза снова замолчала, переводя дыхание, и я заметила капельки пота у нее на лбу. — Теперь у тебя есть дом. У тебя… всегда… был дом.

Я улыбнулась ей.

— Пожалуйста, не тратьте еще одну долю энергии на беспокойство обо мне. Я найду другую работу. Поселюсь в другом месте.

— Я всегда беспокоюсь о тебе. У тебя всегда было. . особое место. — Я решила, что она снова теряет ориентацию, но потом она полностью пришла в себя, и ее серые глаза стали жестче.

— Я говорю именно об этом, Михаелла. Это место… твое. Заботься… о нем. — Ее голос затих, глаза начали закрываться, но она вырвалась из этого состояния, чтобы пронзить меня еще одним тяжелым взглядом.

— Позаботься о них. Они еще этого не знают, но они нуждаются в тебе. И ты нуждаешься… в них. — Ее взгляд скользнул к двери, как будто она думала, что эти «они» могут стоять там. Когда она снова заговорила, голос ее прозвучал мягче. — Будь осторожна. . с теми. . Рока. Я знаю твое сердце. . Знаю, чего оно хочет. . но будь осторожна, дорогая. Они зашли. . слишком далеко. . в этот раз. Но ты. . ты сильная. . ты можешь изменить. . все.

Я изучала ее лицо, пытаясь понять хоть что-нибудь из того, что она только что сказала, а пожилая леди закрыла глаза и больше их не открывала. Зажав ее маленькую руку в своих, я смотрела и ждала, когда она снова очнется. Ее лицо приобрело мирное выражение, разгладилось, а губы, будто бы, изогнулись в таинственной улыбке.

В комнату тихо вошла Эдди и встала за нами. Она прижала руку к щеке мадам Луизы и закрыла глаза. Когда она открыла их несколько мгновений спустя, они блестели. Эдди наклонилась и поцеловала старушку в лоб.

— Спокойной ночи, тетушка, — прошептала она. — Увидимся на другой стороне.

Эдди, должно быть, услышала, как у меня перехватило дыхание. Она повернулась ко мне с грустной улыбкой и сжала мое плечо.

— Это произойдет очень скоро, я уверена. Она долго держалась, но теперь, когда ты здесь, она может уйти с миром. Мне нужно сообщить в Суд. И не беспокойся. Она права. У тебя всегда здесь был дом.

Я вернула ей грустную улыбку и кивнула, а потом Эдди ушла. Оставила меня наедине с умирающей женщиной, которую я едва знала, а рядом не было никого из членов ее семьи. Оставила меня в гостинице, о которой больше некому было позаботиться. Оставила меня собирать осколки, правда, я не знала, осколки чего именно.

Мадам Луиза так и не проснулась. Она мирно умерла во сне следующей ночью. Я оставалась рядом с ней почти все это время, выходила только чтобы позаботиться о гостях — оказалось, у нас есть парочка — и чтобы принять душ.

Когда я вернулась после душа, то поняла, что к мадам Луизе заходили посетители. Я лишь однажды мимоходом «встретила» Аурелию и узнала ее по запаху. Потом пришла Эдди, села с нами и была рядом, когда старушка умерла.

Еще я чувствовала, что где-то поблизости в тени скрывается Ксандру. Остальные тоже держались поблизости, но почему-то не заходили.

До того момента, пока она не умерла и Эдди не проинформировала Суд.

И тут внезапно люди, казалось, хлынули через двери. Не зная их и не желая ощущать неловкость, какую бы ощущала любая незнакомка в столь личной ситуации, я ушла в свой коттедж.

Мне показалось, что я услышала свое имя, когда уходила, но решила, что за мной придут, если понадобится моя помощь. В течение двух дней никто этого не сделал, и сначала я планировала отсидеться в своем коттедже, пока шум не утихнет, а затем ускользнуть отсюда навсегда. Но потом вспомнила о подарке, который мне сделала Эдди, и на котором настаивала мадам Луиза, и провела на улице столько времени, сколько могла.

Я думала, что осмотрю весь город, но в итоге просто стояла на углу гостиницы, и изучала городскую площадь. Всякий раз, когда я замечала что-то знакомое, у меня по спине бежали мурашки, и так было постоянно, куда бы я не взглянула. Магазины, рестораны, бары, занимавшие три стороны площади, улицы, отделенные от центра города парковкой. На ближайшем углу площади располагалась большая деревянная беседка с круглой крышей. Она нисколько не походила на беседку в виде птичьей клетки в Атланте, но тем не менее я ощущала с ней некую эмоциональную связь. На северной стороне площади, прямо напротив меня, стояло большое кирпичное здание с башенками и часами, шпили которого уходили вверх, чуть не до самого неба. Было ясно, что это здание мэрии — по бокам здание было окружено высокими соснами — тем не менее, я знала, что это Торговая Палата и полицейский участок. Но откуда мне знать?

Я заставила себя идти дальше, но едва успела сделать несколько шагов вдоль площади с одной стороны, как на меня нахлынули слишком сильные чувства. Жуткие ощущения.

В моей голове возникли видения, когда я увидела знак «Кафе Хэвен» и витрину «Шелф Индалженс» со сценой из Секретного Сада искусно отображенной в окне.

Я ощутила боль ностальгии в сердце, когда остановилась посреди площади и уставилась на скамейки, выстроившиеся лицом к фонтану в центре. Каким-то образом я знала, что его сверкающий интерьер выкрашен настоящим золотом, и знала, что там произошло нечто знаменательное. Вот только что? А еще были взгляды людей и незнакомцев, когда я проходила мимо. Пребывание здесь больше не казалось мне свободой, весь мир, казалось, напирал на меня.