Красавчик в одних плавках выбрался в пещеру, стал, с укоризной глядя на меня и потирая горло.

— Я поклялся. Но ты вырвала эти клятвы обманом!

— Учусь этой науке у тебя. Я ведь хорошая ученица?

— Хм! Да уж, учителя превзошла!

— Так ты выполнишь клятву?

— А ты думала, что после такой выходки я оставлю тебя в своём доме? Да я бы рядом с тобой заснуть побоялся!

— Логично.

— Так что я готов выполнить и второй пункт: не препятствовать тебе, Неневеста, и твоему другу, как можно быстрее покинуть берега моего дорогого озера. Но насчет третьего пункта, насчет безвозместной помощи… Тут загвоздка. Как я могу явиться по первому твоему зову и оказать содействие, если, как ты сама убедилась, я не могу долго существовать без воды.

— А сколько можешь?

— Минут десять, максимум.

— Значит, полчаса — минимум.

— Ну. Это если без физической нагрузки, то может быть…

— В общем, меня подробности не интересуют. Ты поклялся. Думай теперь сам, как.

Люсьен вздохнул и надел на меня свой медальон с изображением ржущей лошади:

— Это медальон не простой, а почтовый. Мне его мама подарила.

— А где твоя мама?

— Она живёт в соседнем озере. Мы вообще-то селимся в реках, потому что любим простор. Но здесь рек нет, поэтому молодые келпи переезжают в отдельные озёра. Там, дальше, живут мои братья и сёстры. Так что в озёрах лучше не купайся и на ничейных лошадок не запрыгивай, — ухмыльнулся Люсьен.

— А что значит «почтовый медальон»?

— Очень редкая штука. Их изготавливает всего один мастер где-то в южных морях.

— Так твоя мамочка бывала так далеко?

— О, у неё была бурная молодость. В отличие от моей, — вздохнул он.

— Ну, и?

— Можно прикрепить к медальону письмо или открытку и бросить вверх. Он доставит послание тому, кто на нём изображен. То есть, мне.

— И ты явишься мне на помощь?

— Если к этому месту ведёт система озёр и каналов.

— А если нет?

— На нет — и суда нет. Ну что, поехали? — обхватил меня за талию Люсьен.

Я снова была в мешковатых цвергских штанах и серой куртке.

— А не мог бы ты сотворить мне джинсы и какую-нибудь маечку? — заискивающе защебетала я.

— Мог, — кивнул келпи. — Только при солнечном освещении их всё равно никто не увидит.

— Жалко, — вздохнула я.

Э-э! Я ж только выдохнула. Я же вдохнуть не успела-а!!

А мы уже прорезали своими головами толщину воды. Который раз за сегодня? Осталось расслабиться и получать удовольствие, пока не потеряла сознание.

Не потеряла. Может, начинаю привыкать? По дороге келпи прихватил всё ещё ныряющего Кощея, и мы вынырнули недалеко от берега все вместе. Люсьен громко чмокнул меня в щечку и ретировался. В голове шумело, слух опять пропал и я ничего не поняла из разразившейся речи Бессмертного, хотя половину сказанного можно было воссоздать по его красноречивому взгляду и бешеной жестикуляции. Даже келпи заинтересовался лексиконом и вынырнул где-то на середине озера.

«И после всего этого ты мне всё-таки нравишься!» — прочитала я по губам и грохнулась в обморок. Ну не выдерживает мой организм таких перегрузок. Хотя вру. Мне просто захотелось, чтоб Кощей прекратил высказывать всё, что он обо мне думает, и на руках вынес меня из воды.

Спустя с полчасика мы уже шли дорогой в указанном цвергами направлении. Кощей время от времени снова начинал возмущаться по поводу моей наивности и нерассудительностью. Я, как кошка, которая съела сало, виновато отворачивалась и ковыряла пальчиком ухо, делая вид, что плохо слышу после ныряний. Ну что я могла сказать в своё оправдание? Да, за собственную доброту и поплатилась. Но ведь всё хорошо закончилось! Зачем ругаться?

— Теперь будешь знать, что старших нужно слушаться, — не унимался Кощей.

Старший нашелся. Да мне эти слова с самого детства поперёк горла стоят. Я потому-то и вырасти поскорее хотела, чтоб никто не донимал поучениями. И вот, что я имею? Опять никакой свободы!

— Неневеста, ты меня слушаешь?

— Да слышу, слышу я тебя, Кощ-щей Бес-смертный.

— Нужно не просто слышать, а вникать.

— Да ладно, ладно.

Мы шли уже часа два. Достаточно для того, чтобы мне надоело. Сапоги я нашла на берегу, и они продолжили созидательную работу по созданию на моих нежных ножках пузырей и мозолей. Может, лучше б не находила?

По обеим сторонам дороги пошли сады. Вот это да! Какой Мичурин занимается здесь селекцией? Черные сливы больше моего кулака. Абрикосы светятся, как маленькие солнышки. А груши… Яблоки… И ещё неизвестно что. Еда у нас с собой была, нас цверги снабдили. Кощей, поддавшись моим просьбам, быстренько соорудил пикничок на обочине. Но, после мясного блюда непонятного происхождения, ещё больше захотелось закусить чем-нибудь вкусненьким, сла-аденьким.

— Кощеик, я только одну сливку сорву — и всё.