Трактор ржавел на холме справа от прохода, метрах в двадцати от него. Между ним и стеной можно было накидать хлама из ржавых железяк — сделать баррикаду и замаскировать. Чуть ниже и дальше начинались руины какого-то цеха с рухнувшей крышей — отличное место для засады. Слева, сразу возле прохода, ершились заросли ельника, затем небольшая поляна и песчаный склон. Местность хоть и тяжела, но проходима. Позади темнело здание ни разу не работавшего кинотеатра, с запылённой неоновой надписью «Родина».

— По центру, в принципе, можно — думал про себя Александр, — расставить через промежутки «котлинских» — они не побегут и будут держать фронт.

Всё же Митяй с парнями — мощные ребята, башковитые, резкие, уверенные в себе. Их порода не измельчала: и дети, и племянники, и внуки Котлина-старшего оставались силой, с детства воспитываемой в духе единства. За прошедшие две недели мужики, парни и их родственники много тренировались в закрытом зале, спрятанном в подсобках недостроенного подземного паркинга. Они учились видеть друг друга на поле боя, понимать причины действий чужих и планировать собственные.

Худшее качество воина в строю — неумение понять обстановку. Как писал Сунь-Цзы: «Война — это путь обмана». Но обмануть противника — мало, необходимо напугать, связать руки, дезориентировать. В общем, нужно чем-то серьёзно потрясти германцев — взять не напором, а манёвром, не числом, а умением, не силой, а страхом. И Александр придумывал, объяснял, планировал, ошибался, переделывал, показывал, учился и тренировался вместе с ними, пытаясь вбить навыки.

Во-первых, бойцам необходимо было научиться передвигаться, быстро и внезапно меняя направление удара, заставляя останавливаться противника, пугать и распылять его силы. Нужно было научиться и бить, и отбивать, причём делать это быстро и одновременно, единой силой. Умножить массу на скорость, как говорится.

Во-вторых, Доктор сразу установил рамки и границы, ответив мужикам на вопрос — что, если они кого-то убьют в толпучке? Александр призвал их подумать самим — за убийство спросят. Опять нацгвардия и КГБ из Союза приедут с военным карантином, закроют многих в тюрьмы. Тогда война не остановится, а раз так, то битва будет бесполезна. Поэтому он пытался убедить их в непреложной истине, что мёртвый враг не источает страх так, как это может делать живой, но напуганный противник. Тысячи проигравших вызовут эпидемию паники во всём Райхе. Им нужно было не просто разбить германцев в одной стычке, у них задача другая — взять на испуг весь кампус, поэтому он поставил перед ними цель — бить, но ни в коем случае не убивать. А уж он придумает, как сделать, чтобы на поле боя не было холодного оружия. Мужики и пацаны хорошо обдумали предложение и приняли его. Митяй сам поговорил со всей своей многочисленной роднёй, которая его просто боготворила, и сказал, что настала пора дать немцам мзды, как шутили в старые времена.

— …Они считают нас вторым сортом, обложили налогами, забрали себе деньги на наше развитие. Так вот, пусть знают, что наша обратка* (ответное действие) справедлива, тяжела и неотвратима! Но, пацаны, запомните сами и перед боем скажите всем — никаких бит, никаких кастетов, никаких тюрем. Нам не нужны смерти, нам нужна чистая победа! Они хотят намотать нас на кулак, но это мы размотаем их так, что поджилки затрясутся. Пацаны, мы будем биться как в последний раз и вернёмся назад со щитом или на щите. Главное, мы отвоюем нашу честь и нашу свободу! Это говорим мы, русские люди, вне зависимости от нашей национальности! Мы верим, что побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто к победе своей неуклонно идёт! — триумфально закончил Митяй свою пламенную речь.

А в это время Бо уехала в Райх, выпила вина со знакомой журналисткой, и на следующий день в прессе появилась заметка, что в русском кампусе желают померяться силами. Благочестивые обыватели недовольно запыхтели — конечно, русских можно поставить на место, но есть ли смысл, ведь это снова приведёт к обыскам, арестам и прочему: опозданиям на работу, письменным свидетельским показаниям в полиции — куча такого ненужного беспокойства, зачем это нужно? Автор статьи надеялся, что взрослое поколение удержит своих чад от стычки, и в кампусе будет спокойнее, однако, наоборот, напряжение так и засквозило в воздухе.

А вскоре в Райхе узнали, что русские действительно начинают тренироваться: бегают по утрам, бьют по воротам, пинают мяч. Многие устремились к стройке, чтобы воочию в этом убедиться, некоторые брали с собою объективы, рассматривали подробности. Так и есть, тренируются, малолетние блядса. Что задумали эти иваны?

Ответ не заставил себя ждать! Через несколько дней утром в немецком кампусе стены многих домов оказались заклеены самиздатовскими объявлениями-афишами. Они гласили: «Эй, Райх, нам с тобой нельзя драться, иначе последуют жёсткие санкции в отношении зачинщика, а мы чтим закон. Но мы можем предложить вам, дойчи, померяться силами в спорте. На стройке есть заброшенный завод, все знают это место. Там стена. В ней проход, где трактор ржавый стоит. Проход как раз в ширину футбольного поля, мы замерили. Стена будет естественным препятствием, и она позволит нам избежать конфликта. Мы хотим выиграть вас в футбол! Повторим — мы не являемся зачинщиками и хотим доказать своё превосходство в спорте через матч. Сыграем в футбол, дойчи?».

Как бы в подтверждение своих слов, малолетки в Сталинграде начали усиленно тренироваться аж по два раза в день. Только на этот раз мячей стало больше.

— Вот что оказывается! Значит, боитесь настоящей мужской драчки и хотите победить хотя бы в футболе? Хорошо, скоро вы получите пинок в свои пять букв, шайсэ! — зачесали руки в Райхе. Их футбольная команда — знаменитый клуб «Хольмгард» — тоже собрала свой сильнейший состав и начала усиленные занятия, да и остальная молодёжь Райха, на ажиотаже, тоже активно и массово бросилась заниматься спортом, бегая по утрам.